Мальтийская история: воспоминание о надежде - стр. 24

– Здесь неплохо готовят кролика. Я договорилась, ты получишь самый вкусный кусок. Ты рад? – её чёрные глаза требовали только положительного ответа, и я, конечно, его дал.

– Обожаю наших кроликов, – передразнил я Найдин.

Не пройдёт и года, как мне будут сниться в самых сладких снах блокадного города кусочки мальтийского кролика под винным соусом. Но сейчас я не ценил этих подарков судьбы.

Девушка издала короткий смешок:

– Ага, тебе передастся их сила и храбрость.

Однако сначала нас ждали мороженое и белое вино. Официант в белой короткой куртке поставил перед нами по бокалу и розетке холодного десерта. Она одарила высокого худощавого мужчину обворожительной улыбкой.

– Филиппе, ты великолепен сам и то, что ты приносишь, всегда великолепно.

Мужчина, которого она назвала Филиппе, растянулся в улыбке.

– Найдин, ты и есть великолепие нашего острова.

– Ты льстец, Филиппе, – улыбнулась довольная Найдин.

– О, Найдин! Если бы не жена и трое детишек, тебе бы от меня не уйти, – рассмеялся мужчина, потом грозно посмотрел на меня. – Если обидишь её, тебе не сдобровать, – потом улыбнулся и направился внутрь кафе.

Я не удержался и тут же спросил:

– Кто этот официант?

Найдин взглянула на уходящего мужчину.

– Филиппе старый знакомый. Он каждый день приходит на рынок, иногда болтаем с ним, – она кивнула на кафе. – Это его заведение.

– И он работает официантом? – сделал удивлённое лицо.

Девушка пожала плечами.

– Сейчас мало клиентов – он работает за всех, – Найдин опустила глаза к стоящему перед ней мороженому. – Давай лучше попробуем, что он нам принёс.

Она ещё не успела вкусить первую ложку лакомства, как уже зажмурилась от удовольствия.

– Оно сделано по рецептам итальянских Gelateria.

Я последовал её примеру, и попробовал местное мороженое.

– Ну, как? – девушка открыла глаза: они опять от меня ожидали только «Да».

Мороженое – ваниль с апельсиновой цедрой – приятно таяло во рту, но всё-таки нантское – лучше. Однако её блестящие глаза требовали разделить с ней радость наслаждения искусством местных кондитеров.

– Действительно, великолепно. Даже в Париже такого не найдёшь, – польстил я ей.

– Так ты из Парижа? – не дожидаясь моего ответа, она продолжила: – А в Париже все такие вруны, пьяницы и храбрецы? – соседка хитро прищурила глаз, обсасывая ложечку с мороженым.

– Почему? – наверное, на моём лице появилась глупая гримаса непонимания. Возможно, поэтому Найдин улыбнулась.

– В тот вечер ты был изрядно пьян, но бесстрашно бросился на двоих матросов, с которыми я болтала, а мороженое тебе не очень понравилось. Вот так, – торжествующе завершила она свой ответ.

– Вообще-то я из Нанта, – на моём лице выступила краска смущения.

– О, это меняет дело, – засмеялась Найдин и зачерпнула очередную ложечку десерта. – Всё это относится только к жителям Нанта.

– А как ты догадалась, что я твой сосед? – мне захотелось уйти от её насмешек над собой.

– Ещё жители Нанта не очень умны, – она постучала себя пальцем по лбу. – Видела тебя в окно, когда ты выходил из дома, ещё в первый день твоего появления.

Вскоре принесли моего кролика. Блюдо, действительно, оказалось приготовленным со знанием кулинарии.

– Ну, а это тебе нравится? – девушка пристально смотрела на меня.

На этот раз я бесхитростно ответил:

– Вкусно. Мне нравится.