Мальтийская история: воспоминание о надежде - стр. 14
– Мадам, могу Вам чем-то помочь? – повторил ещё раз свой вопрос по-французски.
Её губки удивлённо приоткрылись, обнажив белые зубы:
– Вы француз? – наконец, вымолвила она, не вставая со своего чемодана. Шапка едва достигавших плеч светлых волнистых волос, собранных в причёску а-ля Даниэль Дарьё, упрямо противостояла налетавшему с моря ветерку. – Боже правый, не думала встретить здесь соотечественника, – она смотрела на меня беспомощными глазами.
Настоящий галл не только галантен, он ещё и рыцарь, готовый умереть ради дамы без раздумий.
– Мадам… э-ээ, простите? – я вопросительно смотрел на незнакомку.
Та смущённо улыбнулась:
– Надэж, – она на мгновение опустила глаза, но потом тут же опять посмотрела на меня. – Надэж Растиньяк.
– Мадам Растиньяк? Э-ээ, Вы из… – сразу на ум пришла избитая ассоциация, хотя я тут же остановил себя, но она всё поняла и сама закончила за меня:
– Вы хотите сказать: из «Человеческой комедии»? Отвечу, нет, у Бальзака был Эжен де Растиньяк», – девушка недовольно нахмурилась, по-видимому, не в первый раз столкнувшись с шуткой по поводу своей фамилии.
Понял всю глупую неуместность своей несостоявшейся остроты. Наверное, мои уши мгновенно покраснели, девушка улыбнулась. Я затараторил:
– О, простите, мадам Растиньяк. Прошу меня извинить. Разрешите представиться: Викто́р Ракито́ф, – мои уши ещё больше покраснели. «Дьявол! Как нехорошо получилось! Тоже мне кавалер!» – корил себя.
– Что Вы! Не стоит, – она продолжала улыбаться мне, и я воспрянул духом.
– Что у Вас произошло? – я переступал с ноги на ногу.
Девушка подперла щёки кулачками и, глядя на рыбацкие лодки, пришвартованные в бухте, поведала свою историю:
– Плыла из Тулона в Триполи через Геную, но наш пароход задержали английские катера, и вот нас препроводили для досмотра в Ла-Валетту: пароход ведь итальянский, – она пожала плечами.
– А что Вы делаете здесь? На набережной? – спросил я, но тут же опять понял бестактность своего вопроса. – О, простите за мой допрос, мадам Растиньяк, – машинально выставил вперёд открытые ладони в жесте извинения.
– О, нет, – Надэж продолжала смотреть на море. – Взяла в порту кабриолет…
«Всё-таки, только парижанка может назвать старую портовую колымагу кабриолетом», – усмехнулся про себя.
– …но гостиница оказалась заполненной, извозчик взял сто франков… – продолжала девушка.
«Сто франков!» – я присвистнул.
– …и, не дождавшись меня, уехал. Вот и всё, – закончила мадам Растиньяк и обернулась ко мне. На меня доверчиво смотрели широко распахнутые глаза.
– Позвольте Вам помочь, мадам Растиньяк, – как можно искренне я изобразил участие в судьбе несчастной девушки.
Она благодарно посмотрела на меня, хотя благодарить меня пока было рано: я ничего ещё не сделал.
– Могу показать комнаты для аренды, где Вы можете остановиться до того, как Ваш пароход отправится в Триполи, – мне нравилась роль спасителя попавшей в беду соотечественницы, и вот, подхватив её чемодан, я повёл свою новую знакомую по адресам сублейтенанта Канинхен.
По дороге беседа у нас не получилась: девушка всё больше молчала, а я рассказывал о погоде и особенностях сдаваемых в наём комнат. Мы прошли дом «Святой Николай», где находилась моя комната, я показал ей свои окна. Она устало пошутила:
– Вам здесь, наверное, лучше, чем в Нанте?