Маленькое сердце - стр. 9

И нас отправили обратно к директору. Очень интересный способ, кстати. Надо повернуть артефакт в виде стрелочки вверх, потом появляется такой шар, в который надо сесть, а потом сразу выйти. Совершенно не чувствуется движение. Вот так мы с Филиппом оказались в кабинете директора. Я сразу же оглянулась, ища своего друга, и он взял меня за руку. Почему-то мне страшно без него, а когда он держит меня за руку или обнимает, то как-то спокойнее. Директор посмотрел на нас и предложил присесть на диван, куда мы с Филиппом и приземлились.

Герр Рихтер – это директор нашей школы, хотя здесь он называется «ректор» – предложил нам чаю и сладостей, но мы отказались. Филипп – не знаю, почему, а мне ещё было совсем не по себе, поэтому я и не рискнула, чтобы не затошнило. Потому что когда тошнит, то может случиться неприятность, а где здесь туалет, я не знала. Вот… Ректор, посвёркивая стёклами очков в свете лампы, с улыбкой нас с Филиппом рассматривал. Потом он вздохнул, переложив какие-то листы бумаги на столе.

– Мы не можем отправить вас домой, фрау Бок, – сказал мне герр Рихтер, но это я уже и так поняла. – Вам нужно проучиться хотя бы три года, раз уж вы записались, таковы условия договора.

– Я бы не поступала, но тот дядя, который приходил, заколдовал папу и маму, – тихо сказала я. – И ругался, когда я объяснить пыталась.

– Я прошу прощения за то, что это произошло, – почему-то извинился ректор Рихтер, на кого-то рассердившись, но не на меня, кажется. – Но сейчас уже ничего изменить нельзя, поэтому мы попробуем вам как-нибудь помочь.

Он ещё расспрашивал Филиппа, как тому живётся с опекунами в приёмной семье, а потом почему-то тяжело вздохнул и отпустил нас.

В этот раз я рассмотрела обстановку кабинета ректора – она была обычной, как у папы в больнице, только компьютера не было – это потому, что у колдунов какая-то проблема с техникой, по крайней мере, нам рассказали, что телефоны с собой брать нельзя. Ну, в том месте, где меня записали в школу. Двери деревянные, большие – выше меня раза в два, наверное, а за ними – серые стены, покрытые коврами. Кажется, они называются гобеленами, хотя я не уверена. В школе очень тепло, даже и не скажешь, что за окнами осень, хотя яркое солнышко намекает на то, что и там не холодно. Окна большущие, поэтому в школе светло, вот…

Мы вышли, и Филипп, взяв меня за руку, куда-то повёл. Он хороший, и я ему доверяю.

***

– Я бы хотел знать, мсье Бёзе, почему вы применяете колдовство, когда согласие нужно получать добровольно? – голос герра Рихтера был холоднее льда.

– У меня нет времени болтать с каждым! – ответил инспектор по записи в школу, так напугавший девочку накануне.

– В таком случае, – ректор школы посмотрел на собеседника с брезгливостью, – у вас появится много времени. Вы уволены.

– Да как вы смеете?! – воскликнул не самый умный, как догадался герр Рихтер, мужчина. – Из-за какой-то калеки?!

– Вы уволены, – повторил герр Рихтер, потом подумал и добавил: – Я вложу чёрную карту в ваше портфолио, потому потрудитесь покинуть школу немедленно.

Вызвав хайнцеля, ректор приказал «убрать это», кратко охарактеризовав уже бывшего сотрудника школы.

Нас сегодня освободили от уроков, поэтому Филипп позвал меня на улицу, где оказалось действительно тепло – ну, мы же на севере Швейцарии, понятно же, что в середине сентября погода тёплая. У меня появилась возможность рассмотреть нашу школу. Это приземистое такое трёхэтажное здание, то есть невысокое, но длинное – не находишься. Перед ним пруд с фонтаном, весело бьющим радужной струёй в небо, а за школой, кажется, лес. Или парк, не разбираюсь я в них. Так и не скажешь, что дворец, но Филипп сказал, что это дворец, его построили для кого-то из королей, а тот возьми да и умри, потому отдали детям, то есть школе.