Маленький просчёт чародея - стр. 4
– Не плачьте. Утро вечера мудренее.
И тут я зарыдала в голос.
***
В «моей» комнате, потрескивая, оплывали свечи. Передо мной выстроились тарелки со снедью. Даже если бы я была голодна, столько я все равно не смогла бы проглотить. Голем укоризненно посматривал на меня, подпирая дверь.
– Вам лучше поесть, госпожа.
– Но я не могу. Честно.
На еду даже смотреть было противно.
– Если вы опять откажетесь, хозяин будет в ярости.
– Передай ему, что он зря старается. Я не могу есть, когда не хочу. Не хочу есть, если нервничаю. А я очень сильно нервничаю, когда меня похищают и собираются принести в жертву.
– Мне не хочется расстраивать вас, но хозяин ещё вчера упомянул о заклинании, с помощью которого обычно фаршируют утиную тушку.
Я в ужасе окинула взглядом расставленное на столе изобилие. Меня замутило.
– Но я правда не могу. Конечно, устроить голодовку – заманчивая идея, но тогда твой хозяин помчится перенастраивать аппарат под мой вес, и проживу я ещё меньше, чем при теперешнем раскладе. Я бы рада поесть, но при одной мысли мне плохо.
– Простите, госпожа, но я вынужден поставить хозяина в известность.
***
Это заклинание было похоже на клистир наоборот. Вот уже с четверть часа я обнимала поганое ведро, потому что насильно затолканная в меня еда настойчиво просилась на волю. Надо мной, сложив руки на груди, стоял голем. Колдун ходил взад-вперёд и громко ругался, чтобы перекрыть изрыгаемые мной неаппетитные звуки.
– Я говорил вам, хозяин.
– Заткнись.
Я смотрела на плавающие в ведре горошины и старалась не думать об отвратительном кисло-сладком привкусе во рту и в носу.
– Ещё не поздно отказаться.
– Слишком долго я к этому шёл.
Колдун покинул комнату под мерзкий жирный плеск.
***
Кажется, Людомору всё-таки не давали покоя остатки совести, потому что больше он не применял своего чудодейственного заклинания. Чернокнижник даже разрешил мне иногда гулять по замку, но занятие это было не слишком интересное, потому что большинство покоев было закрыто на ключ, чтобы не расходовать тепло. Коридоры были страшные и тёмные, со стен немногих открытых комнат смотрели оскаленные звериные морды, из рам следили неприветливые лица, и сам замок выглядел неухоженным и омертвелым, как и его владелец.
Бо́льшую часть времени я проводила в отведённой мне комнате, болтала с големом. Тот где-то нашёл крючок и несколько шерстяных клубков, так что теперь мне было чем занять руки. Мой надзиратель оказался крайне любознательным существом. В основном, его интересовали люди и их повадки, потому что здесь он мало что мог видеть.
– Ну, разве что в приемный день. Но тут особого разнообразия нет. Приходят посетители, просят хозяина о чем-то, торгуются, иногда в ногах валяются, иногда плачут или угрожают. Но обычно все довольно скучно и однообразно.
– А не боятся люди идти со своими бедами к магу с таким зловещим прозвищем? – интересовалась я.
– Когда сильно прижмёт, и к чёрту лысому пойдешь. К тому же, с клиентами мой хозяин холоден, деловит и учтив.
– Учтив? Вот уж в чём его никогда не заподозришь! Слушай, голем, а как твоего хозяина зовут? А то Людомор да Людомор. Не по-человечески.
– Не ждите от него человеческого отношения. Он будет держаться от вас подальше и постарается вообще пореже вас видеть. Когда с кем-то общаешься, убить потом труднее. А его имя я не могу вам открыть – только он сам, если вдруг сподобится. Такое вряд ли случится. В этом вопросе хозяин страшно суеверен, имя его знали только самые близкие люди.