Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944 - стр. 11

Я хотел бы научиться читать малейшее изменение вашего лица. Легчайшую тень, какую оставила ваша мысль. Я хотел бы любить вас гораздо лучше. Вы меня научите?

Я вспомнил не слишком давнюю историю, но слегка ее изменил:

«Жил-был на свете маленький мальчик и неожиданно встретил сокровище. Оно было слишком прекрасно для маленького мальчика, его глаза не умели его понять, его руки не умели его держать.

Мальчик загрустил».

Тоннио,

Куда делся мой мальчик?

Я в баре Плазы с друзьями, и мы ждем вас, чтобы выпить коктейль.

Присоединяйтесь, пожалуйста.

Ваш телефон 5274 не работает[10].

(Буэнос-Айрес, 1 или 2 января 1931)

Мой Тоннио,

Долгие дни ты будешь жить вдали от меня[12]. Кто будет будить тебя по утрам? Кто целовать? Ветер, луна, ночь не смогут ласкать тебя так горячо и нежно, как твоя жена.

Все дни я буду беречь свою ласку, чтобы отдать ее тебе всю за одну ночь. Возвращайся ко мне скорее.

Я тебя обожаю.

(4 января 1931, с борта «Массилии»)

Тоннио, дорогой,

Я хорошо спала. Жара разбудила меня ранним утром в Монтевидео[14]. Мы пробудем здесь два часа, а потом, а дальше… Ты веришь, любовь моя, что мы можем потеряться?

Автограф Консуэло

«Кто будет будить тебя по утрам?»

Консуэло Антуану (1 или 2 января 1931).

Будь умницей, дорогой, работай над романом[15], старайся, чтобы получился как можно лучше. Наша разлука, отчаяние, слезы нашей любви разве не помогут тебе проникнуть глубже в сердца людей, в тайны всего на свете?

Тоннио, Тоннио, дорогой, adios.

Ты же скажешь своей дорогой мамочке[16], что мне бы очень хотелось быть с ней очень милой в Буэнос-Айресе.

Сантос[18] (5 января 1931)

Эти два дня дурацкие.

Ты все время со мной.

Я проснулась в Сантосе.

Хочу писать тебе и не нахожу слов. В этот вечер я поднималась шесть раз и смотрела на море. У меня нет мужества погрузиться в этот лунный свет. Я заснула с твоей радиотелеграммой[19] в руках. Спасибо.

Я желаю твоей маме и тебе много покоя. Скажи, что ты счастлив. Тоннио, дорогой, я буду страдать терпеливо. Каждый день я понемногу умираю. Любовь моя! Воскреси меня! Пиши, пиши! Сообщай новости, как живешь, как только узнаешь, когда возвращаешься.

Твоя

(5 января 1931, с борта «Массилии»)

Тоннио, любовь моя,

Я больна, у меня температура!

А как ты, любовь моя? Скажи, что делаешь. Виделся с девочками? Работаешь над своим новым романом?

Я хочу позвонить тебе из Рио[21].

Мне плохо!

Да, еще! Я хочу, чтобы ты прислал мне несколько страниц своего нового романа[22], мы выберем с Кремье[23] для публикации. Ты же не откажешься меня порадовать?

Я тебя целую.

Тоннито[24] тоже тебя целует и волнуется в ожидании тебя.

(Буэнос-Айрес, середина января 1931)

Моя девочка,

Отправь срочно свой адрес, я его потерял.

Дом пуст[25]. С грустью перехожу из столовой в библиотеку, где провожу долгие печальные часы, упаковывая книги в ящики. Приехала мамочка, послезавтра уезжаем в Асунсьон. После Асунсьона Бразилия, потом Европа, возвращаемся не через Нью-Йорк[26].

Ты не представляешь, какие драмы разыгрались после твоего отъезда. Отвратительные. В одно прекрасное утро ко мне пришли с заявлением, что я морочу всем голову, что я прячу тебя в доме, но об этом стало известно. Что нельзя так поступать и т. д. Обвинения самые смехотворные. Даже если бы я тебя и прятал, никого бы это не касалось. Но, к несчастью, дом в самом деле пуст. Меня не захотели слушать, хоть я и говорил: ты села на пароход в Монтевидео, и я скоро тебя догоню. У меня не было никакой возможности обороняться: сведения поступили из вернейшего источника. Пришлось просить нашего друга Бойе