Маленький незнакомец - стр. 49
Затягиваясь сигаретой, Родерик посмотрел на сестру. От каминного жара его лицо раскраснелось, и гладкие розовые следы ожогов казались дьявольскими отпечатками. Странно, он опять ничего не сказал. Видимо, никто из них не понимает, насколько серьезно настроены Бейкер-Хайды, подумал я. Похоже, семейство сомкнуло ряды и повернулось к проблеме спиной… Как в первый визит, во мне снова шевельнулась неприязнь к ним. Когда улеглось волнение, вызванное репликой Каролины, я прямо выложил все, что утром слышал от Питера Бейкер-Хайда.
Миссис Айрес молча выслушала и прижала ко лбу сомкнутые кулаки. В глазах Каролины прыгал ужас.
– Убить Плута?
– Мне очень жаль, Каролина. Разве можно их в этом винить? Наверное, вы ждали чего-то подобного.
По ее взгляду я понял, что так оно и было, но Каролина вспыхнула:
– Вовсе нет!
Уловив в ее голосе взбудораженность, Плут встал. Он не сводил с нее встревоженных вопрошающих глаз, словно ждал слова или жеста, которые его успокоят. Каролина притянула его к себе.
– Чего они этим добьются? – сказала она. – Если б это чудодейственно отменило вчерашний вечер, я бы его отдала не задумываясь. Лучше бы он меня укусил, чтобы не переживать подобного! Но ведь они просто хотят его наказать… и нас тоже. Не верю, что это всерьез.
– К сожалению, всерьез. И насчет полиции тоже.
– Какой ужас! Кошмар! – Миссис Айрес заламывала руки. – По-вашему, что предпримет полиция?
– Полагаю, они отнесутся к делу серьезно, поскольку жалоба исходит от такого человека, как Бейкер-Хайд. К тому же история получила большую огласку. – Я решил втянуть в разговор Родерика. – Что скажете, Род?
Он смущенно поерзал в кресле и вяло ответил:
– Не знаю, что и думать. – Родерик прокашлялся. – У нас же есть разрешение на собаку? Наверное, оно пригодится.
– Конечно есть! – взвилась Каролина. – Но при чем тут разрешение? Речь не о злой собаке, которая безнадзорно бегает по улице. Плут – домашний пес, которого довели до белого каления. Все, кто вчера здесь был, это подтвердят. Если Бейкер-Хайды этого не понимают… Ох, я больше не могу! Лучше бы они не покупали Стэндиш! А мы не устраивали этот проклятый вечер!
– Думаю, Бейкер-Хайды сокрушаются о том же, – сказал я. – Эта история по ним крепко саданула.
– Естественно, – вздохнула миссис Айрес. – Видно же, что ребенок сильно обезображен. Для любых родителей это трагедия.
Затем повисло молчание, и я машинально посмотрел на Родерика, который задумчиво уставился на свои руки; веки его подрагивали, он был какой-то странный. Собираясь что-то сказать, он поднял голову, но поперхнулся и снова откашлялся. Наконец он выговорил:
– Я жалею, что вчера меня не было с вами.
– Я тоже, Родди, – ответила его сестра.
Родерик ее будто не слышал:
– Не могу избавиться от чувства, что я в чем-то виноват.
– Всем так кажется, – сказал я. – Мне тоже.
Он бросил на меня равнодушный взгляд.
– Мы тут ни при чем, – вмешалась Каролина. – Это все шурин, дурачившийся с клавесином. И если б эти родители держали ребенка при себе… а лучше бы вообще его не приводили…
Вот так мы вернулись к тому, с чего начали, только на сей раз Каролина, миссис Айрес и я заново пересказали всю эту ужасную историю, каждый в своем, слегка разнившемся от других варианте. Иногда я поглядывал на Рода. Он снова закурил, но табак из плохо свернутой сигареты просыпался ему на колени; он беспокойно ерзал, словно его донимали наши голоса. Но лишь когда он вскочил, я понял, насколько ему нехорошо.