Маленький незнакомец - стр. 29
– С ума сойти, да? – засмеялась Каролина.
– Невероятно! Такого никак не ожидаешь от столь сдержанного дома.
– Архитектор разрыдался бы, если б знал, что сотворят с его детищем. В двадцатых годах прошлого века эту комнату пристроил Ральф Биллингтон Айрес – наш шалопай, помните? Тогда у него еще водились деньги. Бог знает почему, но в те времена все просто свихнулись на желтом цвете. Обои подлинные, вот отчего мы так за них держимся. Но как видите, они к нам менее привязаны. – Каролина показала на бумажные языки, кое-где свесившиеся со стен. – К сожалению, генератор выключен, и я не могу показать вам люстру во всей ее красе. Поверьте, это что-то. Она тоже подлинная, но родители, поженившись, ее электрифицировали. В те дни они без конца устраивали приемы, и дом был еще достаточно авантажен, чтобы с ними справиться. Ковер разделен на дорожки. Для танцев их скатывали.
Приподняв чехлы, Каролина показала изящное низкое кресло в стиле ампир, горку и диван.
– А это что? – Меня заинтересовал странной формы предмет. – Пианино?
Каролина завернула край стеганого чехла:
– Фламандский клавесин, он еще старше дома. Случайно, не играете?
– Бог с вами!
– Я тоже. А жаль. Бедняга, стоит молчком.
Однако особой грусти в ее голосе не было; безучастно пробежав пальцами по резному корпусу инструмента, она захлопнула крышку и отошла к окну. Я последовал за ней. Как в комнате Родерика и малой гостиной, окно представляло собой застекленный выход на изящные каменные ступени, спускавшиеся к террасе. Вот только это крыльцо развалилось: верхняя ступень еще кое-как держалась, остальные же рухнули на гравийную дорожку, и вид их говорил о том, что произошло это давно. Каролина невозмутимо распахнула оконные створки, и мы оказались на краю маленькой пропасти. Вдыхая ласковый благоуханный воздух, я разглядывал лужайку: наверное, некогда она была ухоженной, здесь играли в крокет. Теперь же газон зарос высокой травой и чертополохом, кое-где виднелись нарытые кротами холмики. Окаймлявшие его кусты сдались под натиском багряного нотофагуса – яркого красавца, бесконтрольно захватившего территорию. Здесь же высились два огромных неподстриженных карагача; я представил, как они укрывают лужайку глубокой тенью, стоит солнцу чуть приспуститься.
Справа виднелись хозяйственные постройки, гараж и пустая конюшня, над дверью которой висели большие белые часы.
– Без двадцати девять, – улыбнулся я, глядя на застывшие фигурные стрелки.
– Когда часы сломались, мы с Родди установили это время, – сказала Каролина и, видя мое недоумение, добавила: – В «Больших надеждах» часы мисс Хэвишем остановились на без двадцати девять. Тогда это казалось нам ужасно забавным. Сейчас уже не так смешно… За конюшней старые сады, огороды и все такое.
Я видел только садовую ограду, сложенную из того же рыхлого красного кирпича, что и дом; сквозь арочный вход чуть просматривались гаревые дорожки, заросшие межи и какое-то деревце, похожее на айву или мушмулу. Любопытно было бы их увидеть, сказал я, обожаю огороды.
Каролина глянула на свои часы.
– Что ж, у нас есть еще почти десять минут, – решительно сказала она. – Так будет быстрее.
– Как – так?
– Ну, спрыгнуть. – Она ухватилась за раму и присела, готовясь к прыжку.
Я потянул ее в комнату: