Маленький лорд Фаунтлерой. Новый перевод - стр. 5
От всего этого Седрик был так взволнован, что глаза его сияли, щеки алели, а кудри растрепались на ветру и спутались в желтую копёнку. Ему не терпелось поскорее поужинать после возвращения домой, так ему хотелось все рассказать маме. Возможно, именно Мистер Хоббс впервые пристрастил его к политике. Мистер Хоббс любил читать газеты, и поэтому Седрик досконально знал всё о том, что происходит в Вашингтоне; и Мистер Хоббс поучал его и объяснял в каждом конкретном случае, выполняет ли президент свой долг или нет. А однажды, когда были выборы, он нашёл их абсолютно грандиозными, с умным видом долго рассуждал о них, и вероятно, если бы не мистер Хоббс и Седрик, страна наверняка свалилась бы в пропасть и погибла.
Потом Мистер Хоббс повёл его смотреть на большое факельное шествие, и многие из тех, кто нес факелы, потом вспоминали толстяка, стоявшего у фонарного столба и державшего на плече красивого маленького кричащего мальчика, который бурно размахивал в воздухе своей новенькой фуражкой.
Вскоре после этих выборов, когда Седрику было лет семь-восемь, произошла очень странная вещь, которая так чудесно изменила его жизнь. Весьма прелюбопытно было и то, что в тот день, когда это случилось, он долго разговаривал с мистером Хоббсом об Англии и Королеве, а Мистер Хоббс, сдвинув густые брови, извергал очень суровые вещи об аристократии, почему-то оставив в тени баронов и особенно негодуя только против графов и маркизов. Утро было жаркое, и, поиграв в солдатики со своими друзьями, Седрик отправился в лавку отдохнуть и застал там Мистера Дж. Хоббса, очень свирепо взирающего на страницу «Иллюстрированных Лондонских Новостей». Там была изображена какая-то придворная церемония.
– Ах, – вздохнул он, – вот так они и жируют теперь, но когда-нибудь покорным рабам это надоест, и тогда те, на ком они ездили, поднимутся и порвут их всех на куски – всех этих графов, маркизов и все такое прочее! Он приближается, этот день! Не так уж и долго ждать осталось!
Седрик, как обычно, уселся на высокий табурет, сдвинул шляпу на затылок и засунул руки в кармашки в знак пределикатнейшего поклонения всезнающему мистеру Хоббсу.
– Вы когда-нибудь общались с маркизами, Мистер Хоббс? – сведомился Седрик, – или графьями?»
– Нет! – с негодованием отверг это предположение мистер Хоббс, – Конечно же – нет. Я хотел бы поймать одного из них здесь, вот и все! Я не потерплю никаких хватких тиранов, зарящихся на мои бочонки с крекерами!»
В своём возмущении сильными мира сего он был великолепен.
И было видно, что он гордится этим замечательным чувством – здесь он выпрямился, гордо огляделся и вытер лоб.
– Может быть, они и не были бы графами, если бы знали об этом столько же, сколько знаем мы? – предположил Седрик, испытывая какое-то смутное сочувствие к несчастной судьбе и горестному состоянию всех графов и баронов планеты Земля.
– Как бы не так!? – рявкнул мистер Хоббс, – Они просто похваляются этим! Это в них сидит! Это самодовольство приколочено к ним как будто гвоздями! Нет! Что ни говори, они скверные парни!
Разговор был в самом разгаре, когда появилась Мэри.
Седрик подумал, что она пришла прикупить немного сахара, но это было не так. Она была очень бледна и как будто была чем-то взволнована.
– Дорогой мой! Скорее возвращайся домой! – сказала она, – Мама хочет тебя видеть!