Маленький друг - стр. 29
– Да все равно, кто это сделал! – всхлипывала она, с силой размазывая по лицу слезы. – Почему Вини надо умирать? Почему все эти бедняги должны были замерзнуть насмерть? Почему все всегда так ужасно?
Эди сказала:
– Потому что так устроен мир.
– Тогда тошнит меня от этого мира.
– Эллисон, перестань.
– Не перестану! Никогда вы меня не переубедите.
– Ну, это ребячество, – сказала Эди, – мир ненавидеть. Миру-то наплевать.
– Всю жизнь буду его ненавидеть. Никогда не перестану!
– Скотт и его команда были очень храбрыми людьми, Эллисон, – сказала Гарриет. – Даже когда умирали. Вот слушай: “Мы в отчаянном состоянии, отмороженные ноги и т. д. Нет топлива, и далеко идти до пищи, но вам было бы отрадно с нами в нашей палатке слушать наши песни и веселую беседу о том…”
Эди встала.
– Значит, так, – сказала она. – Повезла я кота к доктору Кларку. Вы, девочки, тут побудьте.
– Нет, Эди, – Гарриет выскочила из-за стола, подбежала к коробке. – Бедняжка Вини, – она погладила трясущегося кота. – Бедненький котик. Пожалуйста, Эди, не забирай его пока.
Старичок-кот от боли и глаз широко не мог раскрыть. Он вяло постукивал кончиком хвоста по коробке.
Эллисон, давясь рыданиями, обняла его, прижалась щекой к его мордочке.
– Нет, Вини, – икая, всхлипывала она. – Нет, нет, нет.
Эди подошла к ней и взяла кота – на удивление нежно. Когда она осторожно приподняла его, у кота вырвался тоненький, почти человеческий крик. Его осунувшаяся седая мордочка и разверстая желтозубая пасть казались стариковскими – притерпевшимися к боли.
Эди нежно почесала его за ушком.
– Подай-ка мне полотенце, Гарриет, – сказала она.
Эллисон хотела что-то сказать, но рыдала так судорожно, что и слова не могла вымолвить.
– Не надо, Эди, – умоляла ее Гарриет. Она тоже начала реветь. – Пожалуйста. Я с ним еще не попрощалась.
Эди нагнулась, сама подняла полотенце, распрямилась.
– Так прощайся, – нетерпеливо сказала она. – Кот сейчас уедет и вернется не скоро.
Через час Гарриет, с заплаканными красными глазами, сидела на заднем крыльце у Эди и вырезала картинку с бабуином из тома “Б” комптоновской “Энциклопедии”. Когда голубой “олдсмобиль” Эди вырулил со двора, она тоже повалилась на кухонный пол возле пустой коробки и зарыдала чуть ли не громче сестры. Когда слезы поутихли, она отправилась в бабушкину спальню, вытащила булавку из лежавшей на бюро подушечки для иголок в виде помидорины и пару минут развлекалась, выцарапывая в изножье Эдиной кровати: “НЕНАВИЖУ ЭДИ”. Но отчего-то особой радости ей это не доставило, и пока она сидела, скрючившись, в ногах кровати и шмыгала носом, в голову ей пришла идея позанятнее. Вот вырежет она морду бабуина из энциклопедии и прилепит Эди вместо лица – в семейном фотоальбоме. Она и Эллисон попыталась заинтересовать этим проектом, но Эллисон, которая так и лежала ничком возле котовой коробки, даже поглядеть отказалась.
На заднем дворе скрипнула калитка, во двор влетел Хили Халл – даже и не подумав закрыть калитку за собой. Он был на год младше Гарриет – ему было одиннадцать, свои песочного цвета волосы он отпустил до самых плеч, подражая старшему брату. Пембертону.
– Гарриет! – крикнул он, протопав по ступенькам. – Эй, Гарриет! – но так и застыл на месте, заслышав из кухни монотонные всхлипывания. Когда Гарриет подняла на него глаза, он заметил, что и она тоже плакала.