Маленькие истории Большой жизни - стр. 5

Как же тяжело давались эти воспоминания Андреичу. И даже не жалость и не чувство потери, а что-то другое терзало, изводило его, мучило, выворачивало наизнанку, но он никак не мог понять, что именно. Он вдруг вспомнил, как ходил с детьми на озеро, как они плавали вместе на лодке, как закидывали удочки, как провожал дочку в первый класс… семейные вылазки на природу, визг и хохот счастливых детей.

И вдруг воспоминания резко закончились, как будто кинолента жизни оборвалась.

И тут к Андреичу пришло осознание происходящего. Оно было стремительно, как стрела, выпущенная невидимой рукой. Мгновенно он понял всё. Понял то, что на самом деле знал всегда, но боялся признаться себе в этом. Он отказался от своей жизни, он не прожил её, отказался прожить! Отказался принять боль потери, признать, что был дураком и променял настоящее на мишуру. Отказался быть мужиком, отказался остаться отцом своим детям, воспитывать их, видеть, как они растут. Он отказался от своей жизни со всеми её потерями и болью и выбрал приторно-сладкий суррогат.

Чудовищная боль пронзила его в районе груди, тело стало вдруг не послушным, начало заваливаться и наливаться тяжестью. Андреич не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть.

Время как будто замедлилось или вовсе остановилось, оно словно давало ему ещё один шанс, сделать что-то очень важное для него, для Семёна Белобородова.

Андреич вдруг успокоился внутренне и как будто отрешился и от боли, и от тела.

«Господи, всё принимаю от тебя, благодарю за всё. Благодарю, что дал понять, осознать и снова стать человеком».

В этот момент двери автобуса открылись, и над всей округой раздался пронзительный Варюхин крик: «Андреич, нееееетттт!!!» Стали сбегаться люди, кто-то вызывал скорую, кто-то помог вытащить его из автобуса, освободить шею, грудь.

Андреич провалился в забытьё. Из взрослого мужика он вдруг снова превратился в маленького Сеньку. Вот он несётся с пацанами по крышам и, как все, прыгает вниз и снова эта боль, сковавшая всё тело и перехватившая дыхание. Вот он лежит на земле, скрюченный и не может вздохнуть. К нему подбегает друг Сашка, со слезами обнимает его и шепчет Варюхиным голосом: «Ты только не умирай, слышишь, милый мой, родненький, ты только держись!..»

Андреич непослушной рукой нащупал Варькины волосы. «Какие шелковистые, – подумал он, – и пахнут свежескошенной травой. Как он раньше не замечал…»

«Только теперь и начинаю жить, Варюха», – еле слышно, но твёрдо произнёс Андреич.

Максим сидел на лавочке в парке и улыбался солнечному дню. Впервые за долгое время ему стало как-то… легче на душе что ли, кажется, так говорится. Ни в душу, ни в Бога Максим не верил, был таким атеистом-скептиком и даже посмеивался над дураками, которые верили в карму, Божий суд и всё такое. Но в этот день он ощутил именно облегчение и какую-то особую радость внутри. Как будто тяжелый груз сбросил с плеч. А сбрасывать было что.

Уже прошло два года, как они расстались с женой. Уйти – была её инициатива, и сказать, что Максим был в бешенстве, значит, ничего не сказать! Он просто рвал и метал! Весь такой правильный и крутой, состоятельный, видный, Максим часто бывал на публике, имел кучу поклонников и позиционировал себя успешным во всём, и тут такое. Страх потерять свой статус был таким сильным, что Максим перестал спать ночами. Все его планы на будущее рушились, как карточный домик, и вместе с ними пропадал и он сам, пропадала его значимость, уверенность в себе и даже его тело, он как будто растворялся, переставал существовать.