Маленькая желтая лампа - стр. 20
– Сеньор Рамон, но как именно вам удалось пройти экстремальные тесты, откройте секрет, раз уж мы вместе влипли в общее дерьмо? – задал Арсений еще один интересовавший его вопрос. Чем дальше, тем больше убеждался он в некоторой, если выражаться интеллигентно, непригодности астрофизика к условиям повышенного риска.
– Никакого секрета. Мой двоюродный дедушка по материнской линии – Верховный Прокурор Совета. Он магометанского вероисповедания и свято чтит семью. Так что я, можно сказать, стопроцентный представитель родственного протекционизма. И нисколько не стыжусь. Иначе не видать мне экспедиции, как дырки в собственной, извините, заднице, – Эстремадура и вправду нимало не смутился ни от вопроса, ни от личной откровенности, видимо, искренне считал, что цель в его случае оправдывала средства. – Если взять нашего брата, астрофизика, особенно в области моделей объяснения реликтового излучения, весьма схоластической, нужно заметить, то я там, безусловно, лучший. Так скажите на милость, почему мое безудержное желание знать и понимать должно иметь камнем преткновения какие-то психованные тесты? Я что, благодаря им, лучше проведу спектральный анализ на содержание металлов? Или смогу классифицировать частотные колебания с большей долей вероятности, если правильно отвечу на вопрос: что я почувствовал, когда старушка-прабабка отправилась в мир иной на моих глазах, так и не успев до конца исповедаться приходскому священнику? Но зачем я вам пережевываю давно известное! Наш прикомандированный Герке-Цугундер – тоже не лучший представитель рода человеческого, а про тесты, скорее всего, вообще не слыхал. Правда, его случай отдельный. Как раз по вашей части.
– В каком это смысле? – немного растерявшись от столь прямодушной откровенности, спросил Мадянов. Выходит, сеньор Рамон тоже не лыком шит; если способен вот так, без обиняков, значит, не совсем безнадежен, а тесты иногда ошибаются, ибо писаны человеками.
– К нам его, можно сказать, сослали. Под пикантным соусом, разумеется. Самая великая и зловредная язва Всея Земли, он и в Совете Рациональной Экспансии, где нормальным людям вообще-то делать нечего, и то смог уйму народа допечь. Вот ему и оказали а-а-громадную честь и доверие. Он, дурак такой, ничего не понял и действительно считает, будто у нас он главный, хотя и побаивается Командора. И вообще, у нас в экспедиции все поголовно дураки, уж простите. Умные, те дома сидят.
Потому что поход «Пересмешника» – это очередная глобальная блажь. Отрыжка гигантомании. Оттого в экспедиции одна шваль и весьма одиозные личности. А вы как думали? Прекрасная Кэти Мелоун, может, первоклассный металингвист, но что законченная алкоголичка, это я знаю наверняка. Пообщался за последнюю неделю так, что впечатлений девать некуда. Вы, коллега, пришелец из какой-то аномальной лотереи. У нашей замечательной Таны кардинальные проблемы с дисциплиной, только Хансен и в состоянии удержать ее в рамках. Про Командора я вообще умолчу. А Пулавский – просто старый верный пес, ему все равно, куда лететь, они с Хансеном еще с боевых времен не разлей вода. Говорят, не одну полулегальную сделку провернули вместе. Мой вам совет, пораскиньте мозгами, и вдруг еще не поздно отказаться?
– Поздно. Все, что вы сейчас поведали мне в порыве перевозбужденной откровенности, единственно упрочило мое решение. Да ваша команда – клад для Э-психолога! – Арсений старался придать своему голосу достаточно радостной окраски, хотя ему, чем дальше, тем сильнее делалось не по себе. – А почему вы ничего не сказали о нашем с вами спасителе, о чудном парне Галеоне Антонии?