Мальчишки из «Никеля» - стр. 22
и, наконец, до асов. Веди себя как полагается, зарабатывай очки – и поднимешься по этой лесенке. Ваша задача – дослужиться до асов, и тогда вас выпустят отсюда и вы вернетесь в свои семьи. – Он выдержал паузу. – Если вас там, конечно, примут; впрочем, это уже не наше дело. – Затем он пояснил, что асы слушаются надзирателей и воспитателей, добросовестно выполняют свою работу, никогда не прогуливают, прилежно учатся. Не дерутся, не бранятся, не богохульствуют и не хулиганят. Всеми силами пытаются исправиться, от рассвета и до заката. – Только от вас зависит, сколько времени вы проведете в этих стенах, – сказал Спенсер. – Миндальничать тут с вами никто не станет. Для бунтарей у нас есть особое местечко, и оно вам не понравится. Я лично об этом позабочусь.
Он коснулся рукой внушительной связки ключей, висевшей у него на поясе, и уголки губ на его суровом лице дернулись – то ли от самодовольства, то ли в знак зловещего предостережения. Старший надзиратель устремил взгляд на Франклина, мальчишку, который вернулся еще раз хлебнуть никелевской жизни. – Расскажи им, Франклин.
Голос Франклина дрогнул, и он не сразу совладал с собой, но все же проговорил:
– Да, сэр. Здесь правила лучше не нарушать.
Старший надзиратель обвел взглядом каждого из мальчишек, делая в уме какие-то заметки, и поднялся.
– Мистер Лумис поможет вам с размещением, – объявил он и вышел. Ключи, висевшие на его поясе, позвякивали, точно шпоры на сапогах у шерифа в каком-нибудь вестерне.
Через несколько минут пришел хмурый белокожий юноша – Лумис – и повел их в подвальное помещение, где хранилась школьная форма. Джинсы, серые рабочие рубашки и разных размеров коричневые башмаки громоздились на стеллажах, тянувшихся вдоль стен. Лумис велел белым мальчикам подобрать одежду себе по размеру, а Элвуда отвел в уголок «для цветных», где лежали куда более потрепанные вещи. Ребята переоделись. Свою рубашку и комбинезон Элвуд сложил в холщовый мешок, прихваченный из дома. Еще у него в сумке лежало два свитера и костюм для походов в церковь, в котором он играл в спектакле ко Дню освобождения. А вот Франклин и Билл ничего с собой не взяли.
Пока ребята одевались, Элвуд старался не таращиться на отметины, оставленные на коже мальчиков. У обоих тела покрывали длинные бугристые шрамы – судя по всему, от ожогов. После того дня ни Билла, ни Франклина Элвуд больше не видел. В школе училось свыше шести сотен воспитанников; и жизнь белых протекала у подножия холма, а черных – на его вершине.
Вернувшись в комнату ожидания, они оставались там, пока за ними не явились воспитатели. За Элвудом пришли прежде других: это был пышнотелый темнокожий старик с седыми волосами и серыми радостными глазами. Если Спенсер казался суровым и устрашающим на вид, Блейкли, напротив, выглядел мягким и обходительным. Он встретил новичка теплым рукопожатием и сообщил, что именно он отвечает за Кливленд – общежитие, куда определили Элвуда.
Когда они шли в корпус для цветных, напряжение, сковавшее поначалу Элвуда, стало потихоньку спадать. Его страшила власть таких, как Спенсер, и мысли о том, что ждет его впереди: каково это, жить под надзором тех, кто сыплет угрозами и наслаждается произведенным эффектом; впрочем, возможно, за черными приглядывают черные. И даже если они ничуть не добрее белых, Элвуд не позволит себе совершить то, за что тут принято наказывать. Он успокоил себя мыслью, что достаточно попросту делать то, чего он и так придерживался всю жизнь, – не нарушать правил.