Мальчик с крысой - стр. 27

Обувь я себе выкроила из ботфорта, валяющегося в самом низу шкафа. Да какая там обувь, смех один. Ногу поставила на кусок кожи, обвела стопу и отрезала с запасом, так, чтобы и пальцы прикрывало, и пятку. Продёрнула по краям ремешки, которые завязывались вокруг щиколотки, – вот тебе и обувь. Для тепла и мягкости из остатков простыней вырезала портянки, которые во все времена заменяли жителям России носки.

Вот и сейчас, споро шагая за взволнованным духом бабушки по коридорам, я радовалась, что вспомнила этот примитивный образец кожаной обуви, которая легка в изготовлении, приятна на ноге и проста в уходе.

Задумавшись о своём, я и не заметила, как мы подошли к цели путешествия. Сгусток эктоплазмы, заливая всё белёсым холодным светом, завис над кучкой непонятного содержания.

– И что это? – переводя дыхание, поинтересовалась я.

– Это мои останки, – последовал ответ.

12. Глава 12

– Так вот почему ты неприкаянным духом мечешься по Замку… – с жалостью глядя на привидение, пролепетала я.

– И поэтому тоже. А ещё у меня есть миссия!

В едва освещённом проходе, над жалкой кучкой останков, превратившихся в буквальном смысле в прах, эти слова прозвучали излишне помпезно и как-то неуместно. Но я не стала ничего говорить. Кто знает, как бы повела себя, очутись я рядом со своим телом. Интересно, его хоть погребли по-человечески или так и бросили в сугробе у крыльца?

– И всё же надо бы убрать кости с прохода в более приемлемое место, а то и вовсе в освящённой земле похоронить, – предложила я.

– Об этом я и хотела тебя попросить, – смущённо пробормотала бабушка. – Тебе не страшно будет прикасаться к…

Дух почти вплотную спланировал к куче и ярче осветил её. При жизни бабушка была такой же рыжей, как и её девять раз правнучка – череп, абсолютно лишённый какой либо плоти, утопал в плетениях кос, растрепавшихся локонов и драгоценностей, которыми княгиня в день гибели украсила свою причёску. Одежда не только истлела, но и была развеяна легким сквозняком, который ощутимо тянул по ногам, оставив только контуры былого наряда пунктирами кружев, сплетённых из золотых нитей.

– Не страшно, – решительно заявила я, развязывая узел салфетки, в которую решила переложить косточки бабушки.

– Подожди, не торопись, – остановила меня княгиня. – Посмотри, там справа на боку должен быть кошель.

– Ба, ну какой кошель? За столько лет он или в прах превратился, если тканым был, или ссохся в камень, если был из кожи, – попыталась отмахнуться я от навязанного поручения.

И так не особо приятное действие предстоит, а мне предлагают ещё и покопаться в прахе.

– Этот, – бабушка сделала значительное ударение на слове, – не испортится и через тысячу лет. Поищи.

Осторожно перекладывая косточки на салфетку, я поглядывала, чтобы не пропустить предмет, столь дорогой княгине, что помнит она о нем уже не одну сотню лет. Удивлению моему не было предела, когда пальцы наткнулись на бархатную ткань.

– Это? – вытащила я из-под тазовой кости небольшой кисет из блёклой – в потёмках толком цвет не рассмотреть – ткани, затянутый золотистым шнурком.

– Да! – На радости привидение метнулось ко мне. Предчувствуя неизбежное крайне неприятное столкновение, я даже голову в плечи втянула и крепко зажмурилась, но дух смог остановиться на расстоянии вытянутой руки. – Открывай и всё, что найдёшь: украшения, кружева, пояс, заколки, драгоценные камни, которыми было расшито платье, забирай.