Максим - стр. 19
Недавно расслабленный, обессиленный Макс теперь излучал здоровье и угощал невесть откуда взятыми червями чету скворцов. При появлении незнакомца птицы вспорхнули с руки кормильца и, устроившись на самой нижней ветке ближайшего каштана, стали ожидать продолжения трапезы.
– Круто! – прокомментировал увиденное Хома. – А черви откуда? Тоже позвал к себе? Как птичку?
– Да нет! После дождя выползли сами.
Представив себе картинку, как он зовет червей, а они ползут на угощение скворцам, подросток весело рассмеялся.
Хома тоже рассмеялся.
– Там это… Началось… В соседней палате начали выздоравливать.
– Уже? – вырвалось у Максима.
– Да, а что? Пойдем, посмотрим, как профессор метаться будет.
– А, – сосед равнодушно махнул рукой. – Неинтересно. Только мешать будем.
– Я тебе помогу.
– Мне? Спасибо, не надо. Уже очухался. Это так, временная слабость была. – И, глядя на сомневающуюся физиономию Хомы, предложил: – Хочешь на ручках?
Через несколько минут, после того как Максим трижды одолел противника, Хома наконец решился.
– Вот, возьми, – сказал он, снимая с шеи и протягивая своему спасителю довольно массивный золотой крест.
– Ты что, зачем? – отверг Макс подарок.
– Послушай. Я редко прошу. Тем более – у ваших. А сейчас, видишь, прошу. Возьми. И носи на память. Можешь потом не носить, но хоть сейчас. Хоть немного. Нагнись.
Максим покорился каким-то жалобным нотам в этой просьбе и наклонился. Теплый крестик пощекотал грудь и мирно повис среди прорезающейся поросли. Подаривший его юноша пристально, чего-то ожидая, смотрел на крест, затем на товарища, затем – опять на крест.
– Значит, чистый, – облегченно вздохнул он.
– Ты о чем?
– Да так. Носи. Он твой.
– Но мне нечего подарить тебе в ответ.
– Ты мне уже подарил, – ответил Хома, обнял Макса и тотчас, устыдившись своей «немужской» слабости, кинулся назад в больницу.
«Знает, – подумал Макс, оставшись один. – Придется и ему в глаза заглянуть».
Хотя проявленная благодарность и тронула, он испугался, что Хома все-таки разболтает о том, что узнал. Не по-детски озабоченно вздохнув, он докормил вновь примостившихся на руке скворцов. Посоветовал им пастись дальше самостоятельно и пошел укладываться.
Выписка прошла без особых эмоций. Профессор, растерянный из-за новых удач в лечении, рекомендовал душевное спокойствие и покой вообще, сообщил, что в школу все-таки следует пойти, но если учеба будет тяжело даваться, он сможет освободить Макса от посещения занятий, мол все равно выведут по среднему. Выписав каких-то порошков и пилюль, он приказал быть под наблюдением своего участкового врача, рассеянно выслушал благодарность Белого-старшего, после чего распрощался с обоими Белыми. Больше их в больнице ничего не удерживало. Болтушку Светлану сменила строгая Марина, она холодно приняла от отца Максима коробку конфет. Самому же подростку многозначительно шепнула, что «должничка» все равно найдет. Хома куда-то исчез, с остальными Макс познакомиться не успел. Уже ничто не удерживало решительно. И только при переодевании в свою одежду возникла некоторая проблема. Джинсы, рубашка, джемпер мало того, что свободно болтались, они были заметно коротки – руки и ноги выглядывали на добрую треть.
– Ну, ты, сынок, и дал! Вот это вытянулся, – с удивлением объяснил эту странность отец. И, действительно, стоя рядом с отцом, Максим с радостью осознал – вырос. – Если сейчас одеть комбез и – на аэродром, то ни у кого и вопросов не будет.