Максим и Фёдор - стр. 15
Ухмылки.
Самойлов. Ну, это вообще идиотизм.
Житой. Я что-то не врубился. Давайте выпьем! (Разливает.)
Петр. Ну, эту фразу – «чтобы творение осталось в вечности, не нужно доводить его до конца» – я ему сам когда-то говорил. Известный принцип, восточный. В Китае, например, когда строили даже императорский дворец, один угол оставляли недостроенным. Так и здесь. Федор, прямо говоря, человек не очень умный, не слишком большой – где ему исполнить этот принцип? Только так, на таком уровне. Он дает понять, что и в мелочах необходимы высокие принципы. Это самое трудное… Конечно, здесь оно выглядит юмористически, но этим тем более очевидно. Можно сказать, что он совсем неправильно этот принцип применил, – одно дело не довести творение до конца, прервать где-то вблизи совершенства, а другое дело – вообще его не начать, остановиться на подготовительном этапе – стоянии в очереди. Этим он просто иронизирует надо мной, говорит, что не за всякий принцип и не всегда следует хвататься. А еще это было сделано затем, чтобы посмотреть, как на это будут реагировать такие ослы, как вы, которые только ржать и умеют!
Самойлов. Ну брось, брось, чего ты разозлился.
Мотин. А какого хрена выколпачиваться-то весь вечер? Может, хватит?
Вовик. Да что вы… Ладно…
Житой. Ребята, бросьте! Вовик, ты допьешь когда-нибудь?!
Василий. Вовик, тебе уже хватит, по-моему.
Мотин. Эй, Самойлов! Пленка кончилась давно! Ставь на другую сторону.
Самойлов. А что там?
Петр. Эллингтон.
Самойлов. А другое что-нибудь есть?
Василий. Да ставь Эллингтона, фиг с ним! (Мотину.) Ну, как у тебя с работой?
Мотин. Пошел ты в задницу со своей работой.
Вовик. Нет, а интересно, этот Федор…
Житой. Петр! Ты куда стопку дел? А, дай-ка, вон она у магнитофона.
Самойлов ставит пленку на другую сторону и увеличивает громкость. Все вынуждены говорить повышенными голосами.
Петр (как бы про себя). Вы не понимаете простой вещи. Как Шестов отлично сказал про это: человечество помешалось на идее разумного понимания. Вот Максим и Федор… ну, между нами, люди глупые…
Мотин (саркастически). Да не может быть!
Петр…и ничуть не более необыкновенные, чем мы. Но, как ни странно, они выбрались из этого мира невыносимой обыденщины… как бы с черного хода. И вот…
Василий. Петр, ты заткнись, пока не поздно.
Самойлов. Вовик, передай там колбасу, если осталась.
Житой. Ну и колбаса сегодня. Я прямо не знаю, что такое. Ел бы да ел!
Василий. Сам ты, Петр, хоть и лотофаг, помешался на идее разумного понимания. Хреновый дзен-буддизм получается, если его так размусолить можно.
Петр. А ты попробуй объясни про Максима!
Василий. Ты, видно, просто пьян. А Максим и Федор – неизвестные герои, необъяснимые.
Житой. Мать честная! Да мы же еще портвейн не допили!!! Василий, у тебя еще бутылка оставалась!
Василий. Точно! Возьми там, в полиэтиленовом мешке.
Самойлов. Петр, куда бы Вовика девать?
Петр. Вон у меня под кроватью спальный мешок. Положи его у окна.
Мотин. Еще бы тут не отрубиться, когда весь вечер тебе мозги дрочат про этих Максима и Федора. Я удивляюсь, как это мы все не отрубились. Если бы хоть путем рассказать мог, а то танки какие-то, коаны. А что такое «Моногатари»?
Житой. Эх, ребята! Давайте выпьем наконец спокойно! (Разливает.)
Самойлов. Во, тихо! Это Маккартни?
Петр. Да, вроде.