Македон. Дорога в Небо - стр. 9

Вновь была казачья свадьба, на которую, конечно, были приглашены и Македон с Лидой. Михаил Михайлович Каргополов, смелый, храбрый, грамотный и при этом интеллигентный – произвёл на Македона сильное впечатление. А впоследствии удивительный разворот его жизни, выразившийся вслед за принятием священного сана его мученической кончиной, подтолкнул Македона к тому, чтобы изменить свою жизнь, повернув её практически на 180 градусов.

Эту страницу своей биографии отцу Македонию вспоминать не хотелось. Он бы с радостью вычеркнул её из своей памяти, как умолчал о ней, составляя послужной список в 1936 году. Но слов из песни не выкинешь… Закружило голову у 28-летнего Македона. В своих честолюбивых мыслях он почти идентифицировал себя с героем своих юношеских фантазий – великим полководцем Александром Македонским.

В жизни Македона всё складывалось хорошо. Очень хорошо. Как-то слишком правильно. Учёба, служба в армии, престижная работа, женитьба… Тогда у Македона впервые появилось, вернее, сознательно оформилось в душе предчувствие. Оно подсознательно жило в душе с раннего детства. Предчувствие, неоднократно подтверждённое опытом, что когда всё хорошо – обязательно будет плохо…

Николай Хотяинцев был не только хорошим специалистом, но и отличным товарищем. Став крёстным его старшего сына, он ввёл молодого Македона в высшее общество, форпостом которого в Красноярске служило Общественное собрание. Открытое в 70-х годах, оно планировалось как место досуга горожан, но стало почти настоящим казино. Здесь играли на деньги в бильярд, кегли, лото, домино и, конечно, в карты. Была запрещена только рулетка, считавшаяся азартной игрой. Это место было очень популярным – играли почти все слои населения, даже духовенство. Македон стал поигрывать в карты. Игра, которую он начал по вполне себе практическим соображениям – расширение круга знакомств в городе, установление приятельских отношений в высшем обществе, в общем, чуть ли не служебная необходимость, – незаметно превратилась в страсть. Лида, конечно, была недовольна, плакала, часто бывали ссоры. Жалованья заведующего, довольно приличного, стало не хватать на тот уровень жизни, в который успел втянуться Македон. И вот – первые проигранные 300 рублей. Чтобы заплатить карточный долг, Македон взял казённые деньги, убедив себя, что потом вернёт. Но скоро, очень скоро рука вновь потянулась к государственной казне.

Казённые деньги дали Македону свободу. Отношения в семье наладились. Не имея сил бросить игру, Македон между мирной совестью и миром в семье выбрал второе. Как ни крути, укоры совести легче переносить, чем слёзы и упрёки жены. Днём, в суете, совесть особо-то и не беспокоила. Но по ночам снились кошмары – то разгневанный начальник, распекающий за растрату, то строгий жандарм с саблей на боку, густыми усами и выпученными глазами. Начальник был реальный, а жандарм, видимо, с какой-то книжной картинки, впечатлившей Македона ещё в детстве…

Наступил 1906 год. Македон получил телеграмму от начальника Иркутского почтово-телеграфного округа Семенцова с указанием – подготовить телефонную сеть к сдаче Томскому округу, составив полный список абонентов, повёрстную тетрадь, ведомость по материалам. Ничего подобного никогда раньше не требовали от Македона. Документация была в беспорядке. Да и по всей стране не было даже приблизительно единых тарифов на подключение и обслуживание телефонов. Каждая губерния устанавливала размер оплаты самостоятельно. Через короткое время пришла ещё одна грозная телеграмма от Семенцова, а по почте был выслан образец требуемой документации. Македон не на шутку испугался. К тому времени размер «взятых взаймы» казённых денег уже был сопоставим с его годовым жалованьем – 600 рублей. О том, чтобы вернуть такие деньги в казну, не могло быть и речи.