Магия в наследство - стр. 40

Так и хотелось сказать: «И не поймёшь. Никогда. Не дано», и ещё раз напомнить о давнем, но Ричард молчал, не шевелился, а слова оседали грузом на его плечах, давили вниз. И Тамара не случайно выбрала место за спиной, не хотела видеть те чувства, которые отражались на его лице. Или не желала показывать свои?

– И я наслышана, что ты творил сразу после того, как убили твоего отца. Один разъярённый юный щенок переломил ход битвы. Говорят, Вальтеру самому пришлось тебя останавливать. И ты уже тогда смог бы обернуться, как надо, если был бы постарше. Но теперь-то точно сможешь, когда захочешь.

Опять пауза. Тамара ждала, что он откликнется, вставит хотя бы реплику?

Не дождалась. Наверное, засомневалась: а слышит ли он её? И чтоб уж наверняка, предложила:

– Или попробуй прямо сейчас. Я уже видела. Не испугаюсь. Хотя – знаешь? – довольно жутко, смотреть и осознавать, что вот это – твой сын.

И ответ на третье «почему», о котором Ричард даже не хотел упоминать. Почему она сбежала? Бросила отца и его. Исчезла бесследно, ничем не напоминая о своём существовании. Он даже считал, умерла.

– Я ведь совсем не собиралась становиться Ехидной, порождающей чудовищ. Но меня даже не удосужились предупредить. А я-то по молодости купилась. Как же: известный маг, живёт в замке, водит дружбу с одной из самых могущественных семей! И привлекательный, и сильный, и замечателен во всех прочих отношениях. Просто сказка. С продолжением. Ты ведь помнишь? «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь; не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку».

Неведому зверушку?

Ричард очнулся, шевельнул плечами, чтобы сбросить осевший на них груз, поинтересовался, глядя прямо перед собой:

– Считаешь, сама «царица» тут вовсе ни при чём? Разве каждая способна родить чудовище?

И сразу почувствовал, как дрогнула спинка стула, на котором сидел. То ли Тамара вцепилась в неё с такой силой, то ли не выдержала, ударила.

Могла бы и по Ричарду. Или как тогда, с Максом. Сияющая петля вокруг шеи. Только уже не играя, по-настоящему. Ничего же не мешает.

И про Павла Тамара так и не сказала ни слова. Может, это не она его наняла? Может, был кто-то ещё? Может, зря…

– Что, мой мальчик? Зверь просится на свободу?

…

Наивный, преданный пёс Ричард. Надо же! Определение с двумя противоположными смыслами – преданный. Да и не пёс он.

Встал, посмотрел сверху вниз – он же гораздо выше ростом – вежливо произнёс:

– Спасибо за разъяснения.

Тамара (нет, он никогда не назовёт её по-другому: ни «мама», ни «мать», ни даже «мамаша») глянула пристально, оценивающе и отчасти удовлетворённо.

Последний вопрос контрольного теста:

– И что теперь будешь делать?

Ричард тоже умел держать лицо. По наследству, видимо, передалось. Улыбнулся углом рта, махнул рукой:

– Пока!

А вот дверью саданул от души – стены дрогнули. И, судя по грохоту, где-то что-то явно навернулось. Этажом выше или ниже. Но Ричард даже не испытал злорадства ‒ мелко чересчур.

Как жаль, что он не умеет делать порталы, чтобы мгновенно оказаться рядом.

Звонок звякнул резко и отрывисто, будто случайно, но потом ещё раз и ещё. Юля и так направлялась в прихожую, вот и оказалась первая у двери, открыла.

На пороге обрисовался Элкин приятель с необычным именем Ричард, впился в Юлю пронзительным взглядом.