Магия книг - стр. 13
В конце концов Мерси встала и отправилась бродить по улицам Сохо. В темноте она добралась до Блумсбери. Даже кривыми переулками, где колёса кебов не месили по мостовым снежную слякоть, от Сесил-корта до Британского музея было не больше мили. Тем не менее, когда Мерси наконец дошла до дверей читального зала, ей показалось, что она добиралась сюда по колено в грязной ледяной каше с примесью угольной пыли и лошадиного навоза. Но возмущаться не приходилось: то была обычная судьба лондонских пешеходов зимой.
Устроившись на своём любимом месте в библиотеке и удостоверившись, что за ней никто не следит, Мерси вытащила бутылку из сумки и положила перед собой на стол. Задумчиво перекатывая стеклянный сосуд кончиками пальцев, она поймала себя на мыслях о своей матери: «А как бы поступила она, если бы ей пришлось выбирать, что делать дальше? Вероятно, Аннабель Антиква попыталась бы взять инициативу в свои руки, и, вероятно, кто-то другой поплатился бы за эту инициативу головой».
Мерси знала о своей матери лишь немногое, но этого для девушки оказалось достаточно, чтобы презирать её. Однако тяжелее всего Мерси переносила тот факт, что она не успела спросить мать о том, кем был её настоящий отец. «Неужели это и вправду Бенджамин Каттер?» Документы, которые передала ей Флоренс Оукенхёрст, указывали именно на это. «Третьесортный сочинитель историй о ковбоях и краснокожих, уже много лет подвисавший на американском Диком Западе? Пьяница, которого гораздо больше интересовали салуны и прочие сомнительные заведения на границе с индейскими землями, чем родная дочь? Дочь, которую он хотя и объявил в документах своей наследницей, но не видел уже почти двадцать лет?»
Тряхнув головой, Мерси попыталась не думать о нём, равно как и не обращать внимания на озноб, бивший её после прогулки по улицам. Она умела согреваться, спокойно сидя на месте и зная, что скоро ей станет теплее, и надеялась, что вопросы о собственном происхождении, терзавшие её, тоже отступят сами собой. Вероятно, в один прекрасный день всё это станет неважным, поэтому какая разница – парой вопросов больше, парой меньше. В жизни без вопросов всё равно не обойтись.
Бутылка перекатилась по столу и, звякнув, остановилась возле перегородки. Мерси внимательно рассматривала лежавшие внутри страницы, исписанные убористым почерком, скрученные в трубку и перевязанные шнурком. Через тёмное бутылочное стекло ей вряд ли удалось бы прочитать и самый обыкновенный текст, а уж закодированная тайнопись была для неё просто китайской грамотой. Она порылась в сумке и достала Лупу истины – чудесную библиомантическую вещицу, имевшую форму обычной лупы в изящной тяжёлой резной оправе. Если взглянуть через Лупу истины на страницы книги, можно было узнать истинные намерения её автора.
Мерси навела Лупу на бутылку и взглянула через неё. Обычно требовалось всего несколько мгновений – и Мерси захлёстывала волна переживаний автора, которые она ощущала как свои собственные. Однако в этот раз ничего подобного не произошло. Возможно, дело было в стекле бутылки, разделявшем Лупу и бумажный свёрток. Мерси прикидывала, не сломать ли сургучную печать на горлышке и не достать ли страницы, чтобы исследовать их подробнее. Однако, добывая для Седжвика пять других глав из Книги бутылочной почты, Мерси не проделывала ничего подобного. Поразмыслив, она сочла, что и начинать не стоит, тем более что непонятно, удастся ли ей что-либо выяснить с помощью Лупы. Возможно, тайнопись представляла для неё дополнительную трудность. Да и Седжвик сразу же заметит, что бутылку открывали. Мерси страшно не хотелось возбуждать его недоверие: комиссар всё ещё мог в любой момент заключить под стражу её и Темпест за убийство Эдварда Торндайка. Темпест выстрелила в Торндайка в отчаянии, чтобы спасти Мерси, но сейчас, несколько месяцев спустя, это вряд ли удастся доказать.