Магия Бессмертия 31. Доппельгангер - стр. 10

Обе формы – внутренняя и внешняя – находятся в равновесии – это сменяющие друг друга Волны Жизни и Волны Смерти, о которых мы уже говорили. Но они существуют не только вовне, но и внутри нас, причем существуют одновременно. Мы почти никогда не можем захотеть чего-то так, чтобы раздуть в себе «внутреннее пламя» – стать воплощением желания. И почти никогда не можем отвратиться от внешнего мира настолько, чтобы ощутить связь, соединяющую нас с Кольцом Жизни и позволяющую извлекать из него энергию. Поэтому мы всегда находимся в диссонансе с картиной Тэта-уровня, что, в конце концов, делает нас ее частью.

Понятно, что здесь есть два варианта. Обе формы нашего Тела Жизни связаны друг с другом, поэтому, чем плотнее созданная нами «оболочка отвращения», тем слабее «внутреннее пламя» и наоборот. Есть люди, которые действительно воспринимаются как «огоньки» – в их присутствии мы всегда чувствуем себя более «живыми». Хотя эти «огоньки» могут не только согревать, но и обжигать – подобные люди нередко бывают и агрессивными. Но даже если им приходится убивать, они это делают как бы с удовольствием, становясь воплощением своего пламени. Поэтому и тогда от них исходит ощущение жизни. Это как разница между охотой на львов и работой скотобойца: первая может быть по-своему красива, а от второй всегда разит мертвечиной. Да и агрессивность не обязательна – «люди-огоньки» вовсе не стремятся причинять кому-то боль, они просто хотят осуществить свои желания, потому что желания в них сильнее, чем желания других людей. Если проблем с осуществлением желаний нет, они только согревают окружающих, пробуждая в них самих внутреннее пламя. Человек, обуреваемый страстью, легко притягивает к себе всех потенциальных партнеров – и все они сохраняют о нем только лучшие воспоминания. Так и во всех других случаях – нам нравится способность желать чего-то, и мы легко идем навстречу человеку, который ей обладает. По крайней мере, стремимся быть рядом с ним – в том случае, если наше «внутреннее пламя» слабее, чем у него. Проблема в том, что, когда оно станет таким же сильным, нам почти наверняка придется сражаться друг с другом, потому что наши желания будут противоречить его желаниям. В этом и причина того, что «людей-огоньков» довольно мало – им просто трудно ужиться друг с другом. Потому что есть правило, определяющее средний размер «пламени» в какой-то части картины: если у кого-то оно становится очень большим, у других это пламя должно стать меньше, или другой носитель «большого пламени» может быть уничтожен.

Это нам знакомо по собственному опыту. Когда близкий человек становится слишком «живым», очень скоро возникает стремление как-то «притушить» его. Несмотря на то, что его живость и его энтузиазм нам нравится, особенно если раньше мы упрекали его в чрезмерной «холодности». Но здесь действуют другие механизмы – он нарушает сложившееся равновесие, как бы «тянет одеяло на себя». Если ему это удастся, нам придется «притушить» себя – а этого никому не хочется. При этом приходится «гасить» его, используя все средства, начиная с «замечаний» и заканчивая серьезной ссорой, – ссоры по этому поводу возникают гораздо чаще, чем кажется.

Есть другие люди, соприкосновение с которыми вызывает физическое ощущение оттока энергии. Это не всегда плохо: когда в ком-то горит слишком большое пламя, он просто не может справиться с выделяющейся при этом энергией. «Лишняя» энергия нередко становится разрушительной, а разрушать ему ничего не хочется. Поэтому он может даже тянуться к «человеку-холодильнику» – соприкосновение с ним позволяет сбалансировать энергетику окружающей картины. Но когда наше «внутреннее пламя» слабо, люди, пребывающие в «пустотной форме», вызывают у нас неприятие почти на физическом уровне. Приблизиться к ним для многих почти то же самое, что прикоснуться к лягушке. А если нам приходится сосуществовать с такими людьми постоянно – в условиях, когда мы сами ощущаем слабость внутреннего пламени, – наше тело действительно начинает разрушаться, по крайней мере, простужаемся мы в такой компании гораздо чаще.