Магитерра 2. Проклятие Солнца - стр. 32
– Прекрасно. Наконец-то, этот фарс с двойной помолвкой закончился.
* * *
Даже не утруждая себя тем, чтобы скрыть перемещение, прямо из целительского блока Кетро телепортнулся на заснеженный пик и позволил вскипающей крови выплеснуть раздражение. Через мгновение заснеженная вершина горы Вер-Аэрдэ, сверкавшая девственной белизной, превратилась в чёрное пятно. Внутренний огонь вырвался, охватил всё тело этерна, не только расплавил снег, но испарил и влагу.
– Что со мной происходит? – произнёс Илрэмиэль, мрачно разглядывая результат своего гнева. Ответом стало лишь равнодушное молчание гор, и словно это могло что-то исправить, он прокричал свой вопрос ещё раз. Так громко, что эхо прокатилось над горами.
* * *
Пришлось рассказать матери про браслет. Ему не хотелось в приступе очередного гнева спалить Академию, выдать себя или навредить кому-либо. Подобное случилось в детстве, когда он однажды снял браслет без разрешения.
– Илрэмиэль, что ты опять натворил?! – причитала мать, в ужасе оглядывая полностью выжженную детскую. Илрэмиэлю было семь. Они уже пару лет жили в городском особняке лорда Кетро, который мало интересовался сыном жены. Хотя мать тоже мало внимания уделяла Рэму. Сколько он себя помнил, она всегда была встревожена, они всегда куда-то бежали и где-то прятались. В доме Алехара мать немного успокоилась, но всё равно всегда была занята. Словно вместо вечной гонки за безопасностью, она нашла новую цель.
Словом, Кетро всегда был предоставлен сам себе, и находил занятие как мог. Ему просто захотелось снять браслет, который всегда был на его запястье. Это оказалось непросто. Застёжки на серебряном изделии не обнаружилось, Рэм перепробовал кучу ножниц, ножей и даже кинжалов, пару раз порезался, но браслет удалось снять лишь ритуальным кинжалом жреца рода Кетро, который в тот день удачно заехал к Алехару по делам.
Илрэмиэль тихонько вытащил кинжал из широких складок балахона служителя храма и мерцающий золотой клинок легко справился с серебряным браслетом.
Он сделал это в своей спальне и едва браслет соскользнул с запястья, как рука вспыхнула алым пламенем. Рэм с интересом уставился на собственную конечность. Теоретически он знал, что огонь обжигает, однажды видел ожоги повара, которого отец легко вылечил. Но почему-то пламя, охватившее руку Илрэмиэля, не жгло. Огонь перекинулся на вторую руку, охватил всё тело, и тут мальчик испугался. Заметался по комнате, начал кататься по полу, пытаясь сбить пламя, в итоге лишь поджёг ковёр, мебель и спалил комнату дотла.
– Рэми, – Гиэлрин изо всех сил старалась говорить мягко. – Тебе нельзя снимать этот браслет, понимаешь? В Гехарийской империи использовании стихийной магии карается смертной казнью, сынок.
Слова матери долетали словно издалека, Рэм удивлённо оглядывался по сторонам, не в силах поверить, что это именно он превратил комнату в настоящее пепелище.
– Мы скажем Алехару, что ты играл со свечами, – спокойно продолжала мать. Хотя Рэм прекрасно знал, что это лишь видимость спокойствия. Голос её подрагивал. – Загорелась занавеска, ты испугался, выбежал из комнаты, а пока искал меня – комната сгорела дотла. Хорошо?
Он кивнул. Мама всегда знала, как лучше поступить. Он слушался её, когда они сбежали от тех страшных огненных людей, которые держали их в плену. Он слушался, когда они попали к этернам. Рэм всегда делал так, как говорила мама. Он с детства верил в то, что мама знает, как будет лучше.