Магазинчик с тайнами в наследство - стр. 23
Перебирая в голове печальные мысли, отправилась мыть волосы ледяной водой. Это прочистило мозги, я даже почти решила, что потребую с инквизитора вернуть магический состав. Тюрбанчиком обернула вокруг мокрой головы полотенце и подошла к окну, чтобы глянуть, как движется дело с дровами.
Окно моей спальни как раз выходило на внутренний дворик с садом.
Вид из окна никогда ещё не был столь мужественным. Внизу царил тестостерон.
Инквизитор снял рубашку и колол дрова, будучи обнажённым по пояс.
Взмах топора – и по гладкой мужской груди стекает капелька воды, опускается на неприлично рельефный живот. Нет, конечно, никаких капелек я не смогла бы рассмотреть с высоты второго этажа при всём желании. Зато прекрасно видела сильные, словно высеченные из гранита линии инквизиторского тела. Крепкие руки, широкие плечи, а на шее что-то поблёскивало, должно быть, цепочка. Дальше уже воображение постаралось и подбросило аналогию с капельками.
Может, зря я возмущаюсь расследованию? Всё-таки мужик в доме – инструмент полезный. А этот даже поленом не прикидывается, сам помощь предложил и добросовестно её оказывает. Вон как играют мускулы!
Словно прочитав мои мысли, ри Кан поднял голову и посмотрел прямо на меня. Я отпрыгнула от окна словно ошпаренная и тут же отругала себя. Теперь он знает, что мне неловко, а значит, я не просто выглянула из окна, чтобы проверить, чем занят гость в моём дворе, а испытываю по поводу его занятия какие-то эмоции.
Чёрт! Ещё и тюрбан из полотенца на голове.
Пока я сушила и укладывала волосы, приступ стыда немного утих, и в гостиную я спускалась полная достоинства.
Инквизитор уже заложил дрова в печь, развёл огонь и даже надел рубашку.
Джонни сидел за столом, всем видом выражая готовность к чаепитию, правда, даже пальцем не пошевелил, чтобы ускорить процесс.
Инквизитор тоже посчитал, что мужская часть обязанностей завершена и уселся рядом с соседом.
Пришлось мне самой ставить чайник, резать пирог, ставить чашки и раскладывать угощение по тарелкам.
Всё это происходило в молчании. Лишь один раз ри Кан задал вопрос:
– А кофе у вас нет?
– Нет, – отрезала я. – Кофеин очень вреден для здоровья. Я пью только травяной отвар с кусочками фруктов.
Другого-то у меня всё равно ничего нет! И я плеснула в чашку инквизитора светло-зелёную заварку.
Он поморщился, но больше ничего не сказал. Джонни по поводу моего авторского чая деликатно промолчал.
Наконец, пирог был съеден, подобие чая выпито, и тут сосед решил начать диалог с ри Каном.
– Меня терзают смутные сомнения на ваш счёт.
– Какие же? – едва сдерживая улыбку спросил тот.
– С каких это пор плотники носят дорогие шёлковые рубашки?
– За всех не скажу, но я лично ношу их… пожалуй, что с самого детства.
Я аж поперхнулась чаем и закашлялась. Ещё бы отпрыска Дома Раннэн одевали во что-то другое!
– И каким же образом семья плотника может оплатить такое излишество.
– А моя матушка из семьи аристократов, – развеселился инквизитор.
– И ваш отец всё равно работал плотником, даже заключив такой выгодный брак? – изумился Страттон.
– Конечно, а вы считаете, он должен был сидеть на шее своей жены?
Джонни не ответил, но выражение его лица ясно говорило о том, что да. Именно так он и считал.
Я с любопытством взглянула на инквизитора. Вдруг не врёт? Аристократические фамилии и звания вполне могли передаваться от матери к сыну в случае, если статус женщины сильно превышал статус её супруга. Конечно, то, что дом Раннэн мог принять простого плотника в семью – сомнительно, но чем чёрт не шутит?