Лживая истина - стр. 30
Полина никак не могла уснуть. В голове крутились слова мачехи. Чем Вадим мог заслужить такую ненависть родной матери? Ведь не любить своего ребенка противоестественно! Настоящим чудовищем в глазах Поли была скорее сама Виолетта.
Полина вспоминала своих родителей. Когда они с Кирюшей были совсем маленькими, каждое воскресенье папа устраивал им какие-нибудь «приключения», как он сам это называл. С утра мама готовила разную снедь: бутерброды, вареные яйца, шоколадные батончики, сок или лимонад, а папа занимался снаряжением. Затем всей семьей они отправлялись в поход, на пикник или к речке, где на пирсе была пришвартована их старенькая лодка. Эти воскресные приключения были самыми лучшими детскими воспоминаниями Полины. А потом папа заболел. До самого конца он скрывал, насколько все серьезно, но Полина догадалась. И делала вид, что ничего не знает, чтобы не расстраивать папу… и Кирилла – брат до последнего не понимал, что отец уходит.
Когда отца не стало, мама не могла позволить себе долго горевать – у нее были Полина и Кирилл, и она старалась изо всех сил, чтобы дети не чувствовали себя обделенными любовью. И хотя боль утраты никуда не делась, со временем они снова стали смеяться. Полина закрыла глаза, представляя, что мамочка вновь рядом. Вот она склоняется над Полиной, гладит по щеке, и ее рука пахнет цветочным мылом, кухней и немного духами… На долю секунды Полине в самом деле почудилось прикосновение теплых пальцев. Она коснулась щеки, но ощутила лишь мокрый след от слезинки.
– Мамочка, почему ты не рядом… – прошептала она и горько заплакала, уткнувшись лицом в подушку.
Мало-помалу слезы сошли на нет, но легче не стало – к уже привычной боли примешалась новая, свежая и оттого едва ли не более острая. Она подумала о Вадиме. В отличие от нее, он никогда не знал родительской любви. Она не могла даже представить, каким было его детство рядом с Виолеттой и Виктором Викторовичем. И как же плохо было ему сейчас, после жестоких слов матери!
Не раздумывая ни минуты, Полина соскочила с постели, накинула халат и бросилась к двери, но по пути взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: красные глаза, заплаканное лицо, растрепанные волосы. В таком виде нельзя было никому показываться. Полина умылась ледяной водой, причесалась и на цыпочках вышла из комнаты. Она понимала, что идти ночью в комнату парня не самая лучшая идея, но не могла оставить Вадима одного. Она уже подняла руку к его двери, но не успела постучать – из гостиной послышался шум и чьи-то голоса. Полина тихо прокралась к лестнице и укрылась за перилами, сквозь которые могла видеть гостиную, сама оставаясь незамеченной.
На диване полулежала Виолетта. Виктор Викторович, словно хищник, навис над ней. Полина не слышала его слов, но даже отсюда чувствовала его гнев, должно быть, его разъярило состояние супруги. Полина представила, какой ужас должна сейчас испытывать Виолетта, и от страха у нее вспотели ладони. Однако Виолетта резко оттолкнула мужа:
– Не строй из себя моралиста! Мне надоело все это терпеть!
– Что?! Тебе надоело?! Ты забываешься, Ви! – не боясь разбудить весь дом, проревел Виктор Викторович.
– Виктор! – Виолетта схватилась за голову, словно ее череп мог треснуть от рева мужа, но в следующее мгновение ее руки безвольно упали, а лицо исказила гримаса боли. – Я для тебя как вещь!