Лжедмитрий. Новая заря - стр. 24
А за его спиной люди, превратившиеся в толпу, скандировали здравицы «государю императору». Пусть. Так даже лучше. Разве один человек может пойти против толпы? Старый, хорошо проверенный способ. Все диктаторы-популисты его использовали. Главное теперь в факельные шествия не скатиться и прочие подобные технологии манипулирования толпой…
Конечно, Дмитрий понимал, что ни одна из серьезных держав не примет ни его нового титула, ни его программы. Будет война. Против всех. И со своими боярами придется рубиться. И с интервентами. Именно поэтому он так одержимо модернизировал и совершенствовал свою пехотную бригаду. Ибо с ней ему придется прокладывать дорогу новому миру. Именно поэтому он так стремился повысить стойкость кремля в обороне. Ибо здесь его будет ждать его жена с ребенком.
Был ли он идеалистом, действительно верящим в восторженную романтику революции? Нет! Нет! И еще раз нет! Он просто знал, что миру нужна Земля обетованная. Чтобы волна переселенцев захлестнула Россию, страдающую от недостатка рабочих рук. От недостатка населения. Чтобы она ассоциировалась в головах у людей с новым миром, открывающим перед каждым человеком возможность. Землей, дающей шанс.
– Рубикон перейден[29], – тихо прошептал он сам себе.
Ни бояре, ни простые люди никогда не забудут услышанных слов. И не просто услышанных, но и напечатанных. Русское царство просто не сможет больше идти тем путем, что ей предначертали обстоятельства в прошлом. Скорее ее разорвет на тысячу маленьких медвежат, чем получится держаться прежнего курса. В реальной истории весь XVII век был полон крестьянских восстаний и войн, до основания шатающих державу. И это при том, что у этих бунтарей не было никакой внятной программы. Обычный русский бунт – бессмысленный и беспощадный, который, в сущности, ничего не хочет менять. Выпить, побузить, сломать чего-нибудь, сжечь, да по домам. Теперь же… с программой, целью и ориентирами, они камня на камне не оставят, если вовремя поднимающуюся волну не оседлать и не накинуть уздечку…
Риск был велик.
Именно поэтому подготовка к Земскому собору шла в строжайшей тайне. Только самые доверенные люди были привлечены к его подготовке. Узнай кто из бояр хотя бы о тексте речи – все, конец. Они бы костьми легли, чтобы сорвать собор. И ведь там основную опасность представляла не только и не столько речь, а прежде всего конституция, названная «Державным уставом», и несколько уставов специализированных, таких как монарший, уголовный, торговый и прочие. Они меняли весь старый мир царства. Например, устанавливалось единое экономическое пространство без каких-либо внутренних таможенных кордонов. Для купцов это было тем, о чем они не могли даже мечтать. Ибо открывало перед развитием торговли просто невероятные возможности и перспективы.
И прочее, прочее, прочее.
Дмитрий не был юристом.
Это сильно мешало. Но на фоне того формата крайне запутанных, неудобных и странных правовых отношений, что имели место в самом начале XVII века, его кривые поделки выглядели откровением…
Он подошел к крыльцу, где стояла Марина.
По ней было видно: женщине страшно. Очень. Ведь совсем рядом натурально ревела толпа. Но она держалась.
– Мой император, – произнесла она, сделав книксен, когда государь к ней подошел достаточно близко.