Лютумвиль: Королевство огня и глины - стр. 6
Глупцы жаждут одолеть умирание, продлить счастливые мгновения, забывая о том, что всякая радость конечна. Вечная жизнь кажется даром лишь до тех пор, пока не откроешь ее секрет. Только тогда понимаешь, что любой, даже самый хороший спектакль интересно смотреть впервые, а для тех, кто застрял в зрительном зале навсегда, он становится пыткой – каждое действие знакомо, реплики заучены, а сюжет предсказуем и не нов.
Именно так считала королева, раз за разом играя свою роль. В дни особенно печальные она желала стать одной из болванчиков: удивляться каждой мелочи и совершать открытия. Казалось, будь на то ее воля, владычица поменялась бы местами с тем, кто на нее молился… Но даже в самых дерзких мечтах это было невозможно.
Закусив нижнюю губу, Регина тяжело вздохнула. Ей совершенно не хотелось утруждать себя лепкой, но еще больше не хотелось признавать очевидное: Лютумвиль умирает… не от болезней или голода, не в ходе войны с неприятелем и не по причине стихийных бедствий. Его убивает сама королева, ее стойкое нежелание возглавлять давно наскучивший цирк.
Неимоверным усилием воли она привела руки в движение. Словно две крупные рыбины, они заметались по дну посудины и через мгновение на поверхности оказалась тяжелая от воды губка. Кусок черствеющей глины, исполнявший монотонный танец, был аккуратно смочен, после чего, умелые кисти вернули ему пластичность. Алых губ Регины коснулась улыбка. «Ну вот, стоило только начать…» – подумала она, ясно представив того, кто получится в итоге.
Ловкие движения ладоней творили чудеса. Всего за несколько минут грубый шмат грязи обрел форму идеального овала на ножке, будущая голова вращалась на гончарном круге, в то же время голова Регины наполнилась тоскливыми думами. Формируя прекрасное юное лицо, королева попыталась вспомнить о своих ранних летах, но тщетно. Картины далекого прошлого сгорели дотла, а владычица по прежнему касалась пепла в попытке угадать их сюжет.
Иногда дни минувшие отправляли скудные весточки под личиной смазанных, неразборчивых снов. Королева просыпалась в слезах, повода которым не знала. И чем больше проходило времени, тем хуже Де Люта понимала, кто она и от кого происходит. Ей казалось, будто она все дальше уплывает от родного берега, постепенно теряя очертания земли, на которой выросла. Мысленно натолкнувшись на глухую кирпичную стену, правительница зажмурила глаза, словно от боли, не остановив при этом работы.
Новый глухой щелчок остановил механизм. Нехотя и с едва заметным скрипом, металлический диск притормаживал до тех пор, пока не замер полностью. Выдержав недолгую паузу, королева продолжила, вновь смочив болванку посеревшей губкой.
– Что же, новый глашатай мне не помешает, – вслух произнесла Регина в тот момент, когда ее проворные пальцы оформили нос. – Будешь прекрасным, словно девушка и холодным, как лезвие ножа. Никому не удастся отогреть твое ледяное сердце даже за тысячу лет, ведь полюбить ты сможешь только себя…
Лик юноши стремительно обзаводился чертами. Пухлые губы, устремлявшие вверх свои уголки, рождали надменную ухмылку, а большие глаза с легким прищуром и вздернутые брови лишь дополняли образ эгоиста и гордеца. Внешность действительно привлекательная, но, как это часто бывает с красивыми людьми, картинная, не наделенная природными изъянами, а потому – слегка отталкивающая во всей неестественной правильности.