Люди и нелюди - стр. 8
– Клятва штука хорошая… Но если по-человечески? Все люди разные, и кто-то вам окажется симпатичен, а кто-то, наоборот, противен до тошноты. Как вы с этим справляетесь?
– Ну… Поначалу старался не оценивать. Подходил к вопросу с точки зрения долга. А потом, наверное, привык. Видите ли, больного легко пожалеть, какой бы скотиной он ни был. Больные все страдают.
– Больные все страдают… – Гусев покивал своим мыслям.
– Я, кажется, понимаю, – догадался врач. – У вас схожая проблема?
Гусев замялся.
– Да как сказать, – пробормотал он. – Вряд ли. Медик иногда вынужден быть жестоким к пациенту, чтобы тот потом выздоровел. А мне… А нам приходится делать больно одному человеку, чтобы стало хорошо другим.
– Не вижу особой разницы, – твердо сказал врач.
– Может, она в том, что мы специально учимся не жалеть своих клиентов. Даже провоцируем их на драку, чтобы не было стыдно. А мне кажется…
– Еще бы вы их жалели! – перебил врач. – Так и рехнуться недолго.
«Вот оно, новое поколение, – мелькнуло у Гусева. – Допрыгались. А рассказать моему старику – помрет от счастья. Нет, ошибся я, таких нам даром не надо…»
– Вы еще молодой. Сколько вам, простите?
– Двадцать два.
– У-у… – Гусев улыбнулся. – Все бы отдал на свете, чтобы мне сейчас было двадцать два.
– А вам где-то сорок? Но в любом случае вы мне нисколько не противны, коллега. Ну, я ответил на вопрос, не так ли?
Гусев задумчиво кивнул, выбрался из фургона и остановился, придержав дверь.
– Вы весьма проницательны, – сказал он. – Я и правда хотел убедиться, что не противен вам. Спасибо за помощь, спасибо за внимание. Совет хотите? Полезный для жизни. Никогда, понимаете, ни при каких обстоятельствах не называйте выбраковщика «коллегой». Мы с вами оба работаем на государство, но заняты совершенно разным делом.
– Отнюдь. Мы оба лечим, – не согласился врач.
– Вам, юноша, с такими взглядами нужно работать в АСБ, – фыркнул Гусев, – а не пьяных по улицам собирать.
– Но я буду работать в АСБ. Уже через год. Меня берут стажером в медслужбу. Так что, может, еще увидимся.
– А-а… Ну да. Конечно. Понятно, – Гусев захлопнул дверцу и ушел прочь.
Обычно Гусев, выбираясь на улицу, входил в состояние легкой настороженности. Он будто ощупывал пространство вокруг: нет ли где непорядка, не обижают ли кого. Но после беседы с наркологом Гусев погрузился в себя. На эскалаторе он смотрел под ноги, и искомый непорядок заметил, когда уже проезжал мимо. А в эпицентре непорядка молча страдало обиженное существо.
Возле будки дежурного толпилось несколько человек, глядя вниз, на «гребенку» правого эскалатора, который сейчас был остановлен. Сам дежурный почему-то отсутствовал, злостно нарушая служебную инструкцию. Гусев обогнул будку и раздвинул людей плечом. На стыке «гребенки» и пола сидела в неловкой позе небольшая грязно-белая дворняжка. На ее длинной морде застыло выражение безмолвной мольбы о помощи.
Гусев такого раньше не видел, но сразу понял, что случилось. Несколько прядей с растрепанного хвоста собаки каким-то образом защемило между стальными ребрами «гребенки» и тележкой эскалатора. Псине редкостно повезло: хвост у нее все еще был. Наверное, вовремя остановили эскалатор. Неудачно севший на «гребенку» человек теряет минимум половину задницы, а то и жизнь.