Люди «А». Второе издание - стр. 6

Я сижу на старом, вытертом до плеши, стуле. Я полирую его уже четыре года. Это время прошло в душной комнате со стенами из противопожарных панелей и с десятками мониторов ЭВМ.

Моя задача – следить за технической исправностью оборудования. Для этого мне не нужны спортивные разряды. Не нужна физика, математика и прочие науки. Откровенно говоря, мне почти ничего не нужно. Немного специальных знаний и очень много терпения.

Нет, я не страдаю от одиночества. Я не один. Мы делим комнатку с Иваном Петровичем Рожковым. Ему остался год до пенсии, что было его преимуществом. Кроме того, у него имелась машина. «Копейка»-развалюха, купленная ещё в семидесятые. Он по-своему любил её, обихаживал и чинил. Однако прекрасно понимал, где он и что с ним. Он говорил об этом прямо:

– Стоило учиться, мечтать, чтобы потом сводить концы с концами? Ездить на консервной банке и сидеть тут, как крот?

Иногда он выражал ту же мысль поэтичнее:

– Я как мой тарантас: оба старые и катимся по дороге жизни, никуда не сворачивая. Медленно и со скрипом.

Это была правда. Петрович уже был не на пике формы. Волосы его поредели, зубы сгнили. Единственной радостью оставался просмотр футбола по вечерам. Он заполнял время пересказом матчей и похохатывал над ошибками футболистов, не стесняясь развалин во рту.

Впрочем, ко мне он относился по-дружески. И пытался учить жизни.

– Ты-то что сидишь? – твердил мне Петрович – Ладно я, мне год до пенсии. А ты так и собираешься просидеть всю жизнь в этом подземелье? Лучшие годы своей жизни?.. Выращивая язву и теряя зрение?

Я молчу. Сказать мне нечего. Особенно после того, что я узнал, когда попытался прорваться в «Альфу» второй раз.

Да, мне выпал ещё один шанс. Жена устроилась медсестрой в поликлинику КГБ, где случайно услышала, что набирают бойцов в элитное подразделение.

– Может, попробуешь? – предложила она.

Я сразу понял, что речь идёт о Группе «А». Так я предпринял вторую попытку. Легко сдал все нормативы и явился на финальное собеседование.

– Как вас допустили к сдаче нормативов? – удивился председатель мандатной комиссии. – Вы же на подписке о невыезде! Как сотрудник, работающий с совсекретной информацией.

И отрезал:

– Невыездной. При всех ваших отличных данных вы нам неинтересны. Примите как данность.

Тогда я не знал, что сотрудники Группы уже вовсю работали по всему миру. Именно они обменивали в Цюрихе диссидента Буковского на чилийского коммуниста Луиса Корвалана[3]. Они же обеспечивали безопасность при обмене советских разведчиков, схваченных американцами, на пятерых советских политзаключённых – это было в Нью-Йорке. В Гаване, на Кубе, «альфовцы» вместе с боевыми пловцами Черноморского флота обеспечивали безопасность подводной части пассажирских лайнеров, зафрахтованных для делегатов Всемирного фестиваля молодёжи и студентов. И, конечно, Афганистан. Обкатка в боевых условиях для каждого «альфовца» была обязательной.

Ничего этого я не знал. Но принял свой приговор как данность.

На следующий день я рассказал о нём Ивану Петровичу. Он покивал головой и опять завёл свой бесконечный монолог про плешивый стул.

А я, возвращаясь из-под земли, продолжал тренироваться. Тягал железо, бегал по лесу – босиком, кеды всё-таки развалились – и держал форму.