Любой каприз за вашу душу - стр. 26
Да что же это такое? Возьмите себя в руки, Роза Бенджаминовна, вы взрослая циничная тетка, вы про таких лордов пишете романы пачками, вас романтикой не купишь! И нечего краснеть, когда этот гад на вас смотрит, нечего. Мы не делаем ничего противоестественного!
Нет уж. Мы просто собираемся потанцевать. Может быть, еще побеседовать. О русской культуре. И все, все, я сказала! Даже беседовать – потом. Танцевать можно и молча.
Лорд, видимо, подумал о том же. К танцполу меня отвели молча, танцевали тоже молча. Кстати, танцевал он божественно. С таким партнером можно смело ничего не уметь самой, но я, по счастью, умею. Как можно было не научиться, если Тошке требовалась партнерша сначала в секции бального танца, а потом и в учаге? В секции были и другие девчонки, но он хотел танцевать только со мной, и вообще был в меня без памяти влюблен… А потом взял и оказался геем. Мерзавец.
Кстати, оказалось, что если представить на месте Ирвина Тошку – все становится намного проще. Я даже смогла задать мучавший меня вопрос. Не сразу, только под конец второго танца:
– Вы в самом деле читали «Ты вернешься»?
На самодовольной морде отразилось едва уловимое разочарование: упс, кролик сумел отвернуться от удава. Но он же лорд, он же меценат, он же умеет держать лицо лучше любого политика! И – да, читал. Мало того, читал внимательно и с удовольствием, и обсуждать книгу ему нравилось… кажется, даже больше, чем играть в охоту на лису. Я даже немного расслабилась, потому что пока мы ужинали (никаких омаров, слава богу, нормальная телятина!), речь шла только о литературе и ни о чем, кроме литературы. Даже так: о самом дорогом и интересном для меня, гениальной, то есть о моих романах.
И он даже ни разу не назвал меня прямо автором, вот же вежливый сукин сын! Хотя по морде было ясно, ни на миг не поверил в какого-то там пожилого джентльмена. А я решила считать его интерес к моим книгам (он прочитал все четыре романа с Амазона! Минутка гордости – я крута, гип-гип ура!) искренним, а не ушным финтом для укладывания сомнительной добычи в постельку.
Наверное, правильно решила.
Потому что мне, взрослой и циничной тетке двадцати семи лет от роду, куда важнее, чтобы милорд хотел меня читать, чем чтобы милорд хотел меня трахать.
А еще, пока мы обсуждали декорации для фильма по еще не написанному сценарию, мне подумалось: какой он разный, этот лорд! Когда обедали с ним и с Кобылевским, ни разу – без галстука, никаких анекдотов и милых дружеских подколок, и никакой, боже упаси, фамильярности! Между английским лордом и русским «бедным гением» дистанция никогда не сокращалась меньше, чем до парсека. Сегодня же мне казалось, что все шесть лет нашего знакомства мы дружим семьями и не раз совместно распивали рассол утром на кухне.
Представив лорда в набедренной повязке из кухонного полотенца и банкой капустного рассола в руках, я едва не заржала, аки конь недоенный, и поймала себя на криминальной мысли: хочу это увидеть! И написать! И потрогать! И…
– Роуз, вы так смотрите на этот бокал, что я опасаюсь за его здоровье. Он чем-то вас прогневил?
Ирвин снова – и впервые после танцев – дотронулся до моей руки. И на этот раз прикосновение было еще горячее, еще опаснее. А его голос – еще мягче и увереннее, и никакая галантность не могла (и не хотела) этого скрыть.