Любовные песни орков - стр. 14

Не привыкла Женька, что рядом есть кто-то, нуждающийся в опеке.

– Так что ты здесь чувствуешь? Ещё довольно далеко, вообще-то, – Князь склонился к ней.

Далеко – не далеко, а чем-то неуютным веяло от кургана, запуская мурашки вдоль позвоночника. Рядом с его склонами, заросшим лишайником и мелкими ягодами, почему-то сместились центры масс – Женька уже не тяготилась разливающейся по всему телу магией, а стремилась прочь, как парус, подхваченный ветром животного страха и отчаянной жажды к выживанию.

– Честно-честно? – она скривилась, как от зубной боли. – Что самое время исчезнуть подобру-поздорову.

– То есть страх?

– И страх тоже. А ещё – что в прямо противоположном направлении меня ждёт счастливая и спокойная старость. Куча детишек. Внуков и всего вот этого. И если я ещё немного здесь побуду, что соглашусь на кого-нибудь из вас двоих в качестве отца, лишь бы сбежать как можно дальше, настолько громко вопит мой инстинкт. Проникся теперь?

– Ого! – Князь склонился ещё ниже. – И как давно ты это чувствуешь?

– Как спрыгнули с чудо-дороги.

– Ничего себе – чувствительность! – с уважением покивал Князь. – Зоя Дмитриевна не врала. Ты рождена для этого!

– Забавно, но эту фразу я постоянно слышу в последнее время, и всё на мой счёт. Наставница прямо-таки задаёт планку! Надеюсь, она имела ввиду не детей и внуков с вами, остолопами, а мои магические таланты.

Сухарь заржал.

– Давно не видел тебя такой откровенной! Если уже сейчас ты перестала притворяться, что равнодушна к окружающим, то что же дальше будет? Когда мы войдём? Признаешься в вечной любви?

– А мы войдём внутрь? – Женька громко клацнула передними зубами. Такое и представлять не хотелось, кожа моментально покрывалась целым табуном мурашек. И вообще её что-то несло. Мелет что попало.

– Весьма возможно, – уклончиво ответил Князь, – но сперва поищем вход, хорошо? Зомбецы не могут использовать здесь ничего сложнее лопаты, что обозначает, что мы легко обнаружим следы. И вход. Пробурить туннель они не могут, так что это что-то на поверхности.

Поскольку из подлеска вход не просматривался, пришлось обходить по кругу.

Что такое курган, если в двух словах? Просто огромная куча земли. Большая-пребольшая куча самой обыкновенной земли. Но не этот конкретный курган, нет. Он не превосходил заурядные горы. Был даже ниже сосен, что служили пристанищем большим хищным птицам. И обойти его не составляло труда, за час справишься сто раз.

Но Женьку выворачивало. Она крутила зрачками, жмурилась, хотя солнце заволокли низкие облака, и в мечтах выцарапывала лазейку, любой способ избежать встречи с махиной. Бесконечной чёрной дырой. Пока ещё есть силы сопротивляться.

Но они стремительно кончались.

Очнулась Женька от крепкой пощёчины. Продрала глаза и обнаружила, что все трое столпились рядом с ней, как тесном чулане, а сверху, высоко-высоко, прозрачное до невозможности небо. Лопатки увязли в чём-то липком, но в шею и позвоночник упёрся каменный скол, засыпанный остатками налетевших за лето лепестков и листьев, так и сгнивших на уступе. Поёрзала, но острый хребет камня только больнее врезался в спину.

– Кто меня ударил? – грозно рявкнула Женька и попыталась встать, но не смогла.

Молчание.

– Кто ударил, я спрашиваю?

Ты ещё поплачь, вдруг кто обратит внимание на необычный шум, сама себе подсказала Женька, стряхивая с шеи гнилушки.