Любовники - стр. 6
— Ты «Красотку» пересмотрела? — сцежено говорит он. А сердце кто-то кусает. Он что, без спроса залез ко мне в голову?
Глаза прикрывает и голову отводит в сторону. Я чувствую его боль, она оседает на поверхности как пыль. Хочется ее сдуть.
Достаю красную капсулу. Она всегда имеется, какой бы маленькой ни была сумочка. После аварии голова болит часто.
— А где синяя? - ему еще тяжело говорить.
Боль ведь накатывает волнами. Сначала осторожно стягивает голову, потом начинает расщеплять ее на молекулу и с резким взрывом трескает напополам. И отступает до следующего приступа.
— Синяя? - не понимаю.
— «Матрица».
Он крутит капсулу в руке и не спешит ее пить.
— Это обезболивающее.
— Точно?
Пытается шутить. Тут уж закусывать внутреннюю сторону щеки бесполезно. Улыбка такая мощная идет изнутри. Теперь неизвестно, что расслабило больше: вино или сам Игнат.
Огонь разгорается внутри и так греет приятно. Его аромат, который окутал, что я больше никакие запахи не ощущаю, улыбка, смех, сам он. Чистый грех сидит передо мной, а я как дура ведусь на него вместо того, чтобы прийти домой, хорошо прореветься в последний раз и начать собирать вещи в новую жизнь.
Игнат кладет на язык красную таблетку и тянется к моему бокалу вина. Там еще несколько глотков плещутся на дне. И смотрит на меня так пристально, под кожу проникает, мысли по буквам и слогам раскладывает.
Подносит к губам в том месте, где пила я. Даже вижу след помады. Он же не собирается?..
— Стой!
— Все-таки не обезболивающее?
Шутник, блин.
Интимность момента просто зашкаливает. Сложно теперь говорить, во рту стало сухо, хоть выхватывай из его рук бокал и опрокидывай в себя. А не могу. Глаза кофейные держат, на допинг подсаживают.
— Таблетку нельзя алкоголем запивать, — голос стал низким и хриплым. Это не остается незамеченным.
Господи, что я в самом деле творю? Я его не знаю, а готова сидеть напротив него, нести всякую чушь и плавиться от его взгляда. Он же косточки мои практически обгладывает. Настоящий охотник.
— Хм… Никогда не верил в этот бред, — и делает последние глотки из моего бокала.
— Если таблетка не подействует, я не буду в этом виновата. Или если что-то заболит… Или… Я тебя предупреждала!
Он что, улыбку прячет за рукой? Опускает, только когда я прекращаю болтать очередную фигню.
Взгляд постоянно опускается на его губы. Шальная картинка проносится в голове: он целует меня ими, ведет вдоль шеи, задевает мочку уха…
Ежусь так, что стряхиваю эти непрошенные мысли. А они не бьются, как пластиковый шарик отскакивает от кафеля и с глухим звуком отпрыгивает.
Игнат будто и правда проник в мои мысли. Горячим взглядом обводит линию моих губ, спускается к шее. Задерживается на ней, печь нестерпимо начинает. «Касается» груди, в ложбинку «ныряет». И возвращается к колечку в носу.
Отворачиваюсь, смахиваю с себя этот омут, в который меня затягивает.
Колотит, как в чан с родниковой водой с головой опустили.
Какой-то бред творится. Либо я вконец опьянела, либо между нами и правда какие-то взрывы постоянно искрят.
А Игорь… я о нем и не вспоминаю.
— Тая. Меня зовут Тая, — сипло говорю. Нервы трескаются.
Он двигается ближе. Сердце трудится в бешеной скачке. Удары объемные, глухие, отражаются эхом в голове. Никогда прежде я такого не испытывала. Пугает. Но я делаю шаг навстречу, открываюсь.