Любовники - стр. 20

— Ну, когда заработаешь своим трудом, тогда и купишь себе свой.

Ублюдок. Выцарапать бы его глаза и вырвать все жилы. Ненавижу. Ненавижу так сильно сейчас, что это чувство затмевает все остальное. Перед глазами красная пелена, я слышу, как с силой сжимаю челюсти до треска.

Держись, Тая.

Холодными пальцами цепляю разрядившийся телефон и кладу его на обувницу. Взгляд прикован к розовому корпусу стальными цепями.

Переступаю порог квартиры и выдыхаю весь углекислый газ, что уже начал травить меня изнутри.

— Тая, ты еще пожалеешь, что уходишь, — бросает вслед, — я жить тебе спокойно не дам, — скалится. Я вижу его зубы и острые клыки. Он похож сейчас на злого пса, у которого забрали косточку. Глаза такие же бешеные с нездоровым блеском.

Меня мутит от осознания случившегося.

— Пошел ты… — говорю уже закрывшейся двери.

Трусливая Тая…

9. Глава 9.

Тая.

— Тай, иди на кухню! Обед стынет, — Вера затихла в дверях. Ее взгляд прожигает во мне сотую дыру за эти три дня.

Я приехала к ней в тот день, когда вконец ушла от Игоря. Вера живет на окраине города в старой двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки. Переступая порог, сразу вспомнился дедушка и его хрущевка в маленьком городке за триста километров от столицы.

— Сейчас иду, — отодвигаю ноутбук, позаимствованный у Веры, и кошусь на старенький смартфон, опять же Верин.

Плетусь за ней на крохотную кухню. В воздухе пахнет супом, слюна скапливается, а желудок отзывается на запах. А я и не чувствовала голода, пока не оказалась на кухне.

Едим молча. Слышен только стук приборов о тарелки. Звенят в полной тишине, как по нервам играют.

— Не получается? — тихо спрашивает Вера.

Коротко мажу по ней взглядом и снова утыкаюсь в свою тарелку. Ребра сплющивает какая-то беспросветная куща. Мне стыдно признаваться Вере, что некуда пока съехать от нее.

— Сейчас написала одной клиентке, я ей рисовала одну картину на день рождения ее мужа. Может, откликнется. Вдруг у кого-то еще намечается юбилей, — шепчу, в глаза смотреть не хочу. Боюсь увидеть жалость.

А я сильная, справлюсь. По крайней мере так дедушка всегда говорил. А он врать не будет.

— Хорошо, — коротко отвечает. Чувство недосказанности повисает в воздухе как развешенное белье. Мешает, а в носу чувствуешь его запах.

— Вера, я как только найду работу, — проглатываю последнюю ложку супа. Вкусный. Вера всегда вкусно готовила, - обязательно найду хоть комнату и съеду.

Еще бы побыстрее работа нашлась. Вслух, конечно, не озвучиваю. Самой тошно от такого подвешенного состояния. Как на крючок повесили, ногами болтаешь, а слезть не можешь - не получается.

— Да все в порядке, Тай, — коротко улыбается. А в душе червячок грызет от ее улыбки. Вера никогда ни с кем не делила жилплощадь.

Киваю. Собираю наши тарелки и включаю воду, чтобы помыть посуду. Вера щелкает чаем и достает сладкое. Аккуратно раскладывает в блюдо и ставит на стол. Все делаем молча. Тоскливо становится от этого молчания.

— А ты не думала, что это твой Игорь старается… ну… — замолкает.

Сердце сжимается на максимум и стучит яростно и больно. Меня такая мысль тоже посещала. Когда в тридцатый раз меня посылали и с заказами, и в галереях. Во всех местах, где я хоть как-то могу работать, говорили одно и то же. Надежду разрезали своими обещаниями “перезвонить”.