Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве - стр. 24
Ей пришлось пойти на хитрость, чтобы встретиться с Джинджер Стерн, той самой женщиной, которая работала с Марго. Джинджер решительно отказывалась говорить о своей бывшей пациентке, пока Клэр не сменила тактику. Она заявила Джинджер, что сама является социальным работником, хотя это было лишь полуправдой. В свое время они с Джоном действительно специализировались на социальной работе в Католическом университете Вашингтона. Но если Джон с успехом защитился по избранной специальности, то Клэр лишь с трудом закончила курс обучения. Среди наставников она обрела репутацию молодой особы, которая слишком привыкла витать в облаках, чтобы успешно справляться с суровой реальностью. Один из профессоров, оценивая ее навыки и умения, так и написал: «Мисс Харт не способна признать тот факт, что в своей повседневной деятельности люди не всегда руководствуются интересами окружающих. Это способно помешать ей в оказании действенной помощи своим клиентам». В свою очередь, один из однокурсников Клэр выразился более прямо. «Как человек, Клэр, ты выше всяких похвал, – заявил он. – Но вот социальный работник из тебя получится паршивый». Клэр отмахнулась от его слов, как отмахивалась от всего, что не желала слышать.
В аспирантуре она посвятила себя реабилитационной терапии, которая давала больше простора ее позитивному мироощущению, тогда как Джон продолжил изучение социальной работы, добавив к этому такую специальность, как управление в сфере здравоохранения. Имя Джона как раз и помогло ей добиться встречи с Джинджер Стерн.
– Джон Харт-Матиас? – с воодушевлением воскликнула Джинджер. – Это тот, что из фонда?
Оказалось, что брат Джинджер участвовал в той реабилитационной программе, которую финансировал их фонд. Сама Джинджер была неплохо осведомлена об истории создания фонда: молодой человек, работавший в реабилитационном центре, получил по достижении двадцати пяти лет огромную сумму в несколько миллионов долларов. Эти деньги он унаследовал от родителей, погибших в авиакатастрофе. Он мало что потратил на себя и свою семью, вложив почти всю сумму в создание Фонда Харт-Матиас. В целом все так и было, только в пересказе Джинджер Джон предстал едва ли не сказочным героем. Впрочем, какая разница? Главное, что это помогло Клэр договориться о встрече с женщиной, которая теснее прочих общалась с Марго Сен-Клер.
Джинджер поджидала ее в здании больницы. Взору Клэр предстала энергичная и очень молодая блондинка – моложе, пожалуй, чем была та же Марго. Держалась она, невзирая на возраст, с изрядной долей уверенности в себе. Джинджер провела Клэр в свой маленький, без единого окна кабинет. Сама она устроилась за столом, а Клэр опустилась на единственный свободный стул, выглядевший так, будто приобрели его где-то на распродаже.
– Боюсь, мне трудно с точностью определить цель своего визита, – сказала Клэр извиняющимся тоном. – Все дело в том, что Марго никак не выходит у меня из головы.
– Оно и понятно, – улыбнулась Джинджер. – Я слышала, вы говорили с ней прямо на краю моста. Поверить не могу, что кто-то мог решиться на такое.
– Это один из тех поступков, которые совершаешь импульсивно.
Джинджер бросила на нее испытующий взгляд.
– Вы же понимаете, что в случившемся нет вашей вины?
Клэр вздохнула.