Любовницы - стр. 7

Подруга открывает дверь и смотрит заспанными глазами.

– Думала, уже не придешь, – бормочет она и, зевая, отходит в сторону, пропуская меня в квартиру.

Вхожу, скидываю туфли и обрушиваю на нее вопрос, пробуравивший во мне огромную дыру отчаянья.

– И что теперь делать?

– Кофе пить.

– Что?!

– Пойдем на кухню, – кидает девушка и идет в нужном направлении.

Послушно плетусь за ней и, плюхнувшись на стул, тяну:

– Уля…

Та поворачивается и выдает:

– Ты с Денисом и дальше трахаться собираешься или так, единовременно?

Выпячиваю глаза.

– Ты с ума сошла!

– Понятно. Единовременно, – констатирует Ульяна и продолжает:

– Мика, ты как маленькая. Ну изменила ты своему малахольному, с кем не бывает. Забыла и живешь дальше.

– Но ведь это неправильно.

– Тебе хорошо было?

Становлюсь такой же пунцовой как чашка, которую поставила передо мной подруга, и отвожу глаза, пристроив их на замысловато разрисованной сахарнице. Я не привыкла обсуждать интимные вещи тем более так запросто, как Ульяна, словно разговор идет о погоде или о просмотренном фильме.

– Хорошо, – резюмирует она. – Тогда забей. Считай, что это тебе подарочный бонус свыше за твою пятилетку заключения.

Вздыхаю. У нее все так просто, но мне не воспринять случившееся также.

Я росла в семье, в которой подобные вещи не могли произойти априори!

Подобные поступки могли совершить только падшие женщины!

Видимо, я паршивая овца в стаде.

– Почему ты не остановила меня?

Глаза подруги округляются.

– Как ты себе это представляешь?! Я должна была отдирать тебя от него?

Неопределенно пожимаю плечами.

– Напомнила бы мне о Жене.

Она усмехается.

– Мика, вчера никакая бы сила не оторвала тебя от Корнеева!

Допив кофе и посидев еще минут пятнадцать, собираюсь домой, так ничего и не решив. Скажи Ульяна, что да надо сознаться, я бы, получив подтверждение своим дальнейшим действиям, смирилась и ждала, когда смогу осуществить их, но она высказала противоположную позицию, и моя вечно сомневающаяся натура заколебалась в нерешительности.

В такси мне удается отключить в себе функцию размышления и зависнуть взглядом на мелькающих домах и машинах, но, едва шагнув в подъезд, чувствую, как все внутри меня сжимается.

Как я могла!

Да, я не испытываю и никогда не испытывала к Жене даже четверти подобного, что чувствую к Денису, но он мой первый мужчина, муж, отец моей дочери, а я одним поступком перечеркнула элементарное уважение к нему!

На душе становится еще противнее, и решимость все рассказать и вымолить прощение значительно перевешивает на виртуальных весах моего сознания.

– Мамочка! – слышу звонкий голосок Тани, едва вхожу в квартиру.

Улыбка расцветает сама собой в независимости от бури, бушующей внутри.

Снимаю туфли и, подхватив дочь на руки, целую ее румяные щечки.

– Как же я соскучилась, тыквочка.

Девочка смотрит на меня своими теплыми глазками и произносит слова, согревающие изнутри:

– И я по тебе тоже.

– Не стоило тогда уезжать и болтаться весь вечер и всю ночь неизвестно где, – доносится осуждающий голос свекрови, появившейся в дверях.

Да уж! В этот раз как ни удивительно полностью согласна с ней.

Опускаю девочку на ноги и, проигнорировав ее реплику, миролюбиво произношу:

– Спасибо, что побыли с Таней.

Женщина фыркает и, развернувшись, скрывается в комнате. Скорее всего, она пошла за вещами. Я не слишком ей нравлюсь и пить чай со мной та точно не собирается, но это лучшее, что может произойти. Находиться в обществе матери Жени сейчас очень сложно.