Любовница Президента - стр. 33
Приподнял мою голову за затылок, глядя мне в глаза своими пьяными глазами.
– Ты что творишь…а?
Задыхается, дышит так быстро и прерывисто.
– Хотела тебя съесть… – получилось хрипло, а он усмехнулся и притянул меня к себе, целуя в истерзанные губы каким-то надрывно нежным поцелуем.
– Ты меня сожрала.
И засмеялся, а я вместе с ним.
– Давай на пассажирское сиденье, обратно я поведу.
– Ты…ты останешься на эти три дня со мной?
Очень серьезно посмотрел мне в глаза, погладил большими пальцами мои щеки, удерживая голову ладонями.
– А ты хочешь, чтобы я остался?
– Я хочу, чтобы ты остался…Петр.
– Так уж и быть, я исполню твое желание…
И прижался мокрым лбом к моему лбу. Это была его самая первая нежность по отношению ко мне, это был первый раз, когда я не ощутила себя грязной…когда мне показалось, что нет ничего более прекрасного, чем то, что происходит между нами. А еще…я злорадно подумала о том, что ОНА его ждет, а он со мной и не собирается бежать к НЕЙ по первому ее зову. Это мои победы. В эти минуты, в эти часы и дни я сильнее. Он выбирает меня.
Мой сотовый пиликнул, и я увидела, что моя карта пополнилась на большую сумму, усмехнулась и радостно закусила губы. Значит, иногда дурацкие выходки имеют награды. Меня наградили. Если бы я еще знала – за что, вообще было бы хорошо.
– Ты обещал мне, что отпустишь меня…домой.
Вкрадчиво, стараясь не испортить прекрасное расположение духа и не разрушить все то хрупкое счастье, которое обволакивало меня все эти дни и вот-вот должно было закончиться с его отъездом.
– Мне казалось, что там нет твоего дома. Там есть низкие людишки, которые издевались над тобой и унижали, есть воры и коррупционеры.
Одевается, тщательно поправляя выглаженную мною рубашку, стоя перед зеркалом и отдаляясь от меня ровно на ту огромную стену, которая делает его президентом, а меня всего лишь прикроватной собачонкой.
– Я там выросла…там остались мои вещи, могила мамы, моя комната. И…ты обещал мне.
– Ты выдрала это обещание. И там не было твоей комнаты. Там была твоя коморка, размером два на два метра.
Сама мысль о том, что он знает об этом, почему-то меня разозлила.
– Слово президента ничего не значит?
Бросил на меня уничижительный взгляд.
– Ты не особо отличаешься от всех тех политиков, о которых говорят простые люди. Они правы – одна сплошная ложь и лицемерие.
Обернулся ко мне и в два шага оказался рядом.
– Там нечего делать. Твой отчим сидит в тюрьме вместе с твоей мачехой, а их дети то ли в приюте, то ли у родственников, гостиница принадлежит другому человеку. Я ее продал.
– Ты?
От удивления у меня задрожали колени.
– Да, я. Чтобы скостить срок, твой отчим написал на меня дарственную. Гостиница принадлежала мне какое-то время…впрочем, она по-прежнему моя. Я сдал ее в аренду. Но тебя это ни в коей мере не касается.
Все это происходило за моей спиной. Все эти мелочи, вроде бы не имеющие ко мне никакого отношения, но в тот же момент настолько важные для меня. Я горько усмехнулась.
– Значит, по сути, я тебе ничего не должна!
Схватил меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Должна. Тебе никогда не расплатиться с теми долгами, которые ты наделала, сбежав от меня в Израиль. Если я взыщу с тебя за них, тебе и десяти жизней не хватит, чтобы вернуть мне все, что я отдал за тебя. И не только мне…