Любовница отца. Исступление - стр. 15

Заезжаю во двор и выхожу из машины. Мать сидит на веранде, обмахиваясь веером, и пьет наверняка ромашковый чай.

Я подхожу и сажусь напротив, тут же услышав всхлип.

– Мама, – немного с укоризной произношу, – не расстраивайся, ты же знаешь этих журналистов. Они всегда пытаются что-то раскопать.

– И, видимо, у них это получилось. Представляю следующий заголовок: «Лейлу Байдасарову муж променял на малолетнюю девку». Как тебе, сын?

Все, она уже накрутила себя.

– Лейлу Байдасарову он бы никогда и не на кого не променял, – льется из меня лесть в мамин адрес. – Я все выяснил по дороге, – вру напропалую, – это дочь папиного школьного приятеля. Он просто решил помочь.

– Правда? – недоверчиво, но уже спокойнее спрашивает мама.

– Конечно, – делаю честные глаза. – Так что не устраивай отцу сцен. Не ссорились столько лет, не стоит и начинать.

«А я сам во всем разберусь» – добавляю мысленно.

Да, однозначно разберусь…

– Диана, мне надо ехать, – говорит Макс, проводив меня до палаты Иришки. – Если что, звони.

– Спасибо, не знаю, что бы я без вас с Викой делала, – отвечаю, забирая протянутые пакеты.

– И еще… – вдруг произносит друг, когда я уже берусь за дверную ручку.

Оборачиваюсь, глядя на задумчивое лицо Макса.

– В чем дело?

– Ладно, ничего, – отмахивается он и идет обратно к лифту.

Ничего так ничего. Пожимаю плечами и захожу в палату. Иришка здесь одна. У нее свой туалет, душ, даже телевизор есть. ВИП-палата стараниями все того же Олега, правой руки Константина Ильича.

– Привет, малыш, – тихо говорю.

Сестру телевизор не интересует – она сидит на стуле и смотрит в окно. Кажется, даже не услышала, что я пришла. Но после моих слов оборачивается и спрашивает:

– А мама не смогла еще прийти?

Господи… Я сейчас расплачусь. И хочется завыть, забившись в угол, но нельзя пугать ребенка.

– Мама пока не выздоровела, – отвечаю, поставив пакеты на стол. – Зато я принесла много вкусненького, – перевожу тему, стараясь говорить хоть немного веселее.

Про отца Ириша не спрашивает. И я не знаю, радоваться этому или нет. Она все понимает, как мне кажется. Но это не становится реальностью, пока не произносишь вслух.

– Диан, а ты останешься со мной? – спрашивает Иришка, пока я разбираю пакеты.

– Малыш, – вздыхаю я, опускаясь возле сестры на корточки и сжимая ее ладошки, – только пока не закончится время посещений.

– Но я видела, что с другими детьми ночуют мамы.

– Солнышко, только с детками до пяти лет. А тебе уже семь. Но я приду с утра, как только разрешат, – обещаю погрустневшей еще больше Ирише.

Она кивает и снова утыкается в окно. Вскоре приходит Вика, и мы сидим здесь, пока медсестра настойчиво не просит нас уйти в третий раз, потому что ей надо закрывать отделение.

Нехотя поднимаюсь, целую сестру в обе щеки и выдаю вымученную улыбку. Подруга повторяет мои действия, и мы выходим из палаты.

Молча спускаемся на первый этаж, покидаем здание больницы, и уже на улице Вика говорит:

– Через десять минут Максик подъедет. Может, ко мне?

Я бы снова осталась на неудобном диванчике в приемном, но так нельзя. Рано или поздно меня оттуда попросят удалиться. Только и домой не могу. Как представлю, что надо провести ночь, бесконечную ночь в пустой квартире, где все еще пропитано запахом маминой еды и папиного одеколона… Я же с ума сойду за эту ночь!