Любовница лилий - стр. 19
Виктор увидел сильный всплеск темной энергии и принял решение. Он взял Еву за побледневшие щечки и глубоко заглянул ей в глаза. Стереть из памяти фрагмент было делом нескольких секунд. Девочка моргнула, улыбнулась, на лицо вернулся румянец, глаза снова заблестели.
– Я все бродила по городу, ночевала где придется, три дня ничего не ела. В голове появилась какая-то тяжесть, и все время хотелось спать, – повторила она другим тоном. – Вот я и уснула на скамейке в каком-то скверике. И оказалась в этом доме. Словно чудо сотворилось.
– Да ничего чудесного в этом нет, – с улыбкой ответил Виктор. – Я ехал мимо и увидел девочку, распластавшуюся на скамье. И мне показалось, что ей плохо. Вот я и забрал тебя домой. Ты была словно в обмороке.
– Я ужасно хочу есть, – призналась Ева.
И словно в ответ на ее призыв появился Петр Иванович. Он вошел в гостиную с запыхавшимся видом. Большие пакеты поставил на пол и заулыбался, глядя на оживившуюся Еву.
– Пришлось сходить в круглосуточник, а он не близко, – сообщил сторож. – Я как рассудил: еды в холодильнике никакой, а вам обоим и поужинать нужно, да и, как я понимаю, позавтракать. Вот, купил всего понемногу. А для юной барышни всяких вкусняшек.
– Вот здорово! – обрадовалась Ева, вскочила с дивана и обняла сторожа.
– Да ну что ты, детонька, – смутился он.
– Спасибо, Петр Иванович! – сказал Виктор и встал. – Мы уж тут сами. А вы возвращайтесь в сторожку.
Он полез в карман, достал кошелек и протянул сторожу. Тот кивнул, вынул купюры и покинул гостиную.
Виктор взял пакеты и понес их на кухню. Ева неотступно следовала за ним. Они разобрали продукты, и девочка предложила приготовить ужин.
– А ты умеешь? – удивился Виктор.
– Часто себе готовила, пока мама отсутствовала, – сообщила Ева и осмотрела плиту.
Виктор показал, как включать. Девочка все больше удивляла его недетской самостоятельностью и рассудительностью. Но при таком образе жизни развития подобных качеств следовало ожидать.
– Быстрее всего яичницу с ветчиной и овощной салат, – сказала она и поставила сковороду на плиту.
– Пойдет! – согласился Виктор и начал мыть огурцы и помидоры.
Ева накрыла на стол. Она нашла красивые салфетки, выставила тарелки из сервиза, натерла бокалы. Хлопотала она с явным удовольствием. Виктор наблюдал за ней и все больше поражался ее манерам. Можно было подумать, что девочка воспитывалась в пансионе благородных девиц.
– Je t’invite à la table, – пригласила она к столу на французском, когда закончила сервировку, сделала реверанс и весело рассмеялась.
– С большим удовольствием, – ответил Виктор и улыбнулся в ответ.
Ева уселась напротив него, расстелила салфетку у себя на коленях и начала ловко разрезать яичницу ножом.
– Bon appétit, – пожелал он и взял бутерброд.
Когда они покончили с яичницей, Ева разлила чай и выставила на стол блюдо с аккуратно выложенными пирожными.
– Я посмотрю твои документы, – сказал Виктор.
– Хорошо, – коротко ответила она и помрачнела. – Но если вы хотите отдать меня в детдом, – добавила Ева, отчего-то перейдя на «вы», – то я все равно сбегу. Сразу предупреждаю.
– Об этом речи пока нет, – после паузы ответил Виктор. – Но ты же понимаешь, что ситуация сложилась экстраординарная. Ты девочка умная и развитая не по годам. Поэтому буду с тобой откровенным. Я не живу здесь постоянно. Это дом моей матери… она умерла. А я в разъездах… по работе. Хотел завтра утром отправиться в Калининград. У меня там дело. И тут появляешься ты. Что я должен предпринять, по-твоему?