Любовь-война - стр. 20
Мы делимся на команды, и они, к моему сожалению, получаются смешанными. Что поделать, волейбол не относится к числу чисто мужских видов спорта, поэтому девчонок на игровом поле не избежать. Занимая свои места, они глупо посмеиваются, а я не могу удержаться от того, чтобы не фыркнуть. Вечно им все хиханьки да хахоньки!
Мы с Шульцем оказываемся в разных командах. Завязав шнурки на кроссовках потуже, я вскидываю взгляд на друга и с удивлением замечаю, что он увлечен разговором с Ариной Нарьяловой, златокудрой куклой в неприлично коротких шортах. Мы с ней живем в одной комнате, и, если честно, я невзлюбила ее с самого начала.
Знаете, бывают такие люди, глядя на которых хочется вторить Станиславскому и восклицать: "Не верю!", так много наигранности в их поведении. Вот Нарьялова как раз из их числа. Вся такая приторно-милая, слащаво-манерная - она буквально соткана из жеманства и неестественности.
Даже сейчас, болтая с Андреем, эта дурочка игриво наматывает на палец свои льняные кудряшки и слегка запрокидывает голову назад во время смеха. Ну кто так смеется?! Ужас, актриска недоделанная! Весь ее флирт белыми нитками шит!
Но самое неприятное, что друг тоже улыбается и продолжает отвечать на ее реплики. Странно. На Шульца это совсем не похоже. Раньше он, как и я, с пренебрежением относился к таким вот барби и никогда не упускал случая над ними поиздеваться... А сейчас стоит, любезничает... Что бы это могло значить?
Хотя, возможно, у него в голове созрел какой-нибудь коварный план, и он специально сейчас с ней общается, чтобы позже устроить жесткий прикол. А что? Это мысль! Надо будет вечером его об этом расспросить, потому что я непременно хочу участвовать в расправе над Ариной Нарьяловой.
Привычным движением убираю волосы за уши и слегка щурюсь, пытаясь оценить потенциальную мощь команды соперника. Кроме Шульца, опасность могут представлять пошляк Вовка Еремеев и весельчак Сашка Пирогов. Остальные - просто кегли на поле и вряд ли смогут как-то существенно повлиять на ход игры.
Наш вожатый Борис бросает жребий, и право начать матч достается нашей команде. Даня Петухов, на которого я бросаю выразительный взгляд, мол, не подведи, коротко мне кивает и осуществляет подачу. Неплохо, конечно, но я бы это сделала гораздо лучше.
Постепенно ребята входят в азарт, и игра становится более напряженной. Мяч летает над сеткой подобно пуле, участники обеих команд только и успевают смахивать набегающий на брови пот, а Борис надрывает горло, призывая нас соблюдать правила и не фолить.
Когда наступает моя очередь переходит в зону подачи, я первым делом анализирую местоположение игроков в команде за сеткой. Нужно целиться так, чтобы ни Шульц, ни Еремеев не имели возможности принять мяч. После недолгого раздумья выбор падает на Нарьялову. Она играет из рук вон плохо и точно не сможет справиться с моим планером (вид подачи в волейболе, - Прим. автора).
Разбегаюсь, делаю несколько шагов, отталкиваюсь перед лицевой линией и впрыгиваю на площадку. Одновременно с этим подбрасываю мяч вверх, совсем невысоко, чтобы пролетел прямо над сеткой, и хлестким движением руки отправляю его к соперникам.
С первых секунд мне ясно, что подача удалась. Мяч летит по задуманной траектории, быстро и прицельно. Замечаю, как Евдокимов дергается в сторону Арины, очевидно, сообразив, что ей самой справиться, но реакция парня явно запоздала, он не успеет добежать.