Любовь & Война - стр. 18
– Идем, сестра, – шепнула Анжелика Пегги. – Наша партия проиграна.
Они отступили, смешавшись с гостями, в то время как Алекс шагнул вперед и взял руки Элизы в свои. Он не стал проверять, смотрит ли кто-нибудь на них, а просто склонился и нежно, мимолетно поцеловал жену в губы.
– Теперь-то вы меня вспомнили, миссис Гамильтон? – негромко спросил он, глядя на нее сияющими глазами.
– Кажется, что-то припоминаю, – подхватила Элиза. – Поцелуйте меня еще раз, и я смогу точнее определить…
Она замолкла на полуслове, когда Алекс выполнил просьбу и поцеловал ее снова, на этот раз настойчивее и дольше. У Элизы перехватило дыхание, словно в излишне туго затянутом корсете – но корсета на ней не было.
– Моя дорогая, – хрипловато прошептал он.
– О, – выдохнула Элиза, неспособная произнести ни слова и почти бездыханная, поскольку муж подобрался опасно близко к ее декольте.
Алекс огляделся и потянул ее в глубину алькова. Он проложил дорожку из поцелуев обратно к ее губам, и на мгновение они оба забыли, где находятся, но затем неодобрительное покашливание нескольких гостей заставило их вернуться на землю. Они резко отпрянули друг от друга.
– Я скучала по вам, полковник Гамильтон, – призналась Элиза, когда снова обрела способность говорить.
– А я – по вам, миссис Гамильтон, – ответил Алекс, помогая ей привести в порядок наряд и оправляя свой камзол. – К счастью, война скоро будет закончена, и я снова стану просто мистером Гамильтоном. Генерал Вашингтон готовит…
Его лицо омрачилось, а голос прервался. Элиза с беспокойством посмотрела на мужа.
– Что случилось?
– Ничего, – неопределенно ответил Алекс. – Обычные военные дела. Я расскажу тебе подробности позже, после того как гости уйдут – если у тебя достанет сил все это выслушать, – добавил он с наигранной легкостью.
– Мне кажется, это серьезнее, чем обычные дела, – заметила Элиза. – Но ты прав. Сейчас у нас праздник, а ты – почетный гость. Все пришли попрощаться с тобой, прежде чем ты присоединишься к генералу Вашингтону в Ньюбурге.
Элиза заметила очередной страдальческий взгляд Алекса, но не стала ничего выяснять. Выросшая в семье военного, она знала, что муж расскажет ей то, что сможет, а если она начнет давить на него, все закончится лишним расстройством для обоих.
– Идем, – сказала она наконец. – Позволь мне представить тебе всех этих людей, которых ты больше никогда не увидишь – если тебе посчастливится.
Следующие два часа прошли в круговороте рукопожатий и объятий, в облаках одеколона и духов, среди дегустаторов и пьяниц, гурманов и обжор. Элиза ловко вела Алекса от одной группы собеседников к другой, успевая представить его и там и тут, позволяя гостям засыпать его вопросами о генерале Вашингтоне, или о войне, или о его планах в отношении одной из любимых дочерей Олбани.
Генерал Вашингтон – «величайший из людей», всякий раз отвечал Алекс, война «закончится, не успеете вы спеть «Янки Дудл»[5], а что касается Элизы, Гамильтон заявил, что приложит максимальные усилия, чтобы вся ее последующая жизнь с ним прошла в не меньшей роскоши, чем ее первые двадцать лет.
– Но как? – в лоб спросила вдовая миссис Питер Рикен. – Я слышала, у вас нет ни денег, ни профессии. Вы же не можете вечно быть у Вашингтона на побегушках.
Алекс покраснел и собрался было ответить, но тут свое слово вставила Элиза, холодно улыбнувшись назойливой вдове.