Любовь внарезку - стр. 3
Вдоль дороги – длинная шеренга голосующих. Но оранжевый «Мустанг» без остановки мчит к намеченной цели. Опаздывает. Надо успеть схватить зачет по страноведению. Страноведка до бесконечности ждать не станет.
Женщина – уникальная. Не просто странная, а, мягко говоря, ненормальная. Ну, нормально ли устраивать серьезный зачет за день до Нового года? Мучить и себя, и студентов. Вместо того чтобы наряжать елку, стоять у плиты, привечать гостей и мужа. Женщина, называется!
В ранних зимних сумерках массивное здание их ВУЗа глянуло множеством темных окон. Лишь в одном тускло мерцала слабая лампочка. Значит, страноведка еще не ушла. Прорвемся! На заднем сиденье лежит удачно забытый кем-то из пассажиров торт. Такой дефицит смягчит любое сердце, даже неженское.
В пустом вузовском вестибюле – один скучающий охранник.
– Где принимают зачет?
– В двести пятой, – зевая, сообщил охранник. – Совсем охренели, ночь скоро.
У приоткрытой двери двести пятой аудитории стоит Галка. Подслушивает. Увидев Ники, обрадованно затараторила:
– Представляешь, уже сорок минут Глеба потрошит, сволочь! Не факт, что скоро отпустит. Без автографа в зачетке, скорее всего.
Заметив в руках Ники коробку с тортом, вздохнула:
– Не поможет! Уже два таких отвергла. Ненормальная!
Ну, раз пряником не взять, придется грубой силой.
– Галь, видишь этот плакат: «Экономьте электричество, выключайте свет!»? Просекла грубое нарушение приказа? Сколько ж можно зря электроэнергию жечь? Сгоняй к охраннику: у тебя ведь с ним… отношения приятельские? Пусть действует согласно приказу, исправляет нарушение. Передай ему этот переходящий торт.
– Клёво! – восхитилась Галка и, схватив торт, побежала вниз.
Через пять минут свет в аудитории неожиданно погас. А еще через несколько минут незачетники сопровождали подслеповатую преподавательницу к раздевалке, по пути взывая ко всему человеческому в ней:
– Ну Клавдия Ивановна, миленькая, ну как же так?
– Я почти все ответил. Я же не виноват, что свет выключился, – канючит Глеб, обдавая преподавателя недвусмысленным чесночным ароматом.
Клавдия Ивановна слегка покачала головой:
– Придется вам прийти еще раз, Глеб.
– А нам? – скромно поинтересовались остальные.
– Вам – тем более.
Страноведка споткнулась на темной лестнице. Бумаги веером разлетелись по ступенькам: ведомости, экзаменационные билеты, зачетки, которые она несла, прижав к груди. Все трое бросились их собирать. Отдав бумаги и поддерживая преподавателя под руки, продолжают спуск:
– Осторожно, тут еще один марш.
– Вы еле на ногах держитесь, нельзя же так перерабатывать.
Страноведка улыбнулась:
– Не подхалимничайте! Приходите уже в Новом году.
Деканат называет это принципиальностью, студенты – идиотизмом. Можно подумать, что ей платят за переработку.
– Откладывать на целый год?
– Мы же не виноваты, что свет погас! – заголосили все трое. – Готовились, ждали!
– Переносить старое на новый – дурная примета. Мы всю новогоднюю ночь будем вам сниться! – выдала Ники.
Странная женщина вновь улыбнулась:
– Сниться? Нет, только не вы, Ники. Избавьте!
Уговорили! Во всех трех зачетках появился ее долгожданный автограф.
– Ура! – возликовала троица. – Теперь можно оттянуться по полной!
Как сладко ощущать твердую корочку зачетки в своем боковом кармане! Нацарапанное неуверенным почерком слово «зачет» согревает душу и приятно щекочет самолюбие: получилось! Теперь – к новым подвигам, к новым вершинам.