Любовь в эпоху инопланетян - стр. 11
Насухо вытерев №7 и обернув ее своим байковым халатом, я усадил ее за стол и насильно, так как она не хотела и сопротивлялась, поил ее чаем, хотя она просила водки. Также против ее воли я пихал ей в рот хлеб с маслом и земляничным вареньем. После завтрака я привязал ее веревкой к кровати, как повелела Ты.
Я понял, наконец, Твою блаженную мысль, Ты с моей помощью решила излечить эту женщину от алкоголизма, и на протяжении многих дней отрезвить ее разум, рассудок настолько, чтобы она смогла наконец почувствовать в себе, как и в своей никчемной жизни хоть какую-то великую цель.
Первое время №7 кричала до хрипоты, а я заглушал ее крики музыкой Вивальди, которую крутил на ноутбуке, дабы не только заглушить №7, но заполнить ее душу прекрасной гармонией, какой разливалась мелодия Вивальди.
Для усиления звука, пришлось подключить мощные бэковские колонки, отчего вся комната дрожала и вибрировала словно во время землетрясения.
Через некоторое время я догадался заковать №7 в самодельные наручники и привязать на замок цепью к батарее.
Поскольку ее речь большей частью носила бессмысленный и бессвязный характер, то я приучил ее каждый день по слогам повторять Твое имя, таким образом я приобщил №7 к Твоему Культу.
В центре комнаты, где жила, ела и испражнялась в горшок №7 я соорудил из кресла алтарь, сначала покрыв его белой простыней и водрузив на сиденье Твой портрет, который я писал ночью по памяти цветными фломастерами.
Теперь №7 должна была поклоняться Твоему облику, пусть немного и измененному мной, что она исправно делала каждый божий день, не забывая по моей указке зажигать стоящие по окружности поминальные свечи, бенгальские огоньки и курительные ароматные палочки.
Так вот постепенно я понял, что Ты от меня хотела, Ты хотела, чтоб я никогда Тебя не забывал и поклонялся Тебе всю свою жизнь, все равно моя жизнь была без Тебя дерьмовым соотношением прозы к сухой действительности, которую я лишь изредка поливал своей грустной влагой или животными слезами и всхлипами №7, из задницы которой я все-таки сумел высечь кожанным ремнем искры, чтобы прочувствовать собственную скорбь по Тебе с помощью этого чужого почти обесчеловеченного создания.
Это Твой голос, милая, в №7, звал меня в свой-мой портрет, и я исчезал в нем от всех мирских соблазнов, я рыдал вместе с №7, овладевая ей исключительно, чтобы вспомнить Твое волшебное лоно.
Лоно №7 было более широкое и влажное чем у Тебя, но оно наполняло меня иногда такой немыслимой гордостью за одно лишь то, что я сумел с ее помощью, а главным образом с помощью Твоего голоса, звучащего – орущего в ней и совсем немного говорящего во мне, превратить свою жизнь в чудовищный фарс, ибо всего через месяц я обрюхатил таки №7, и решил если будет девочка, назвать ее Твоим Именем, и поклоняться уже не твоему мертвому и холодному портрету, а Твоему живому подобию, ибо все вы женщины – суки, и поэтому так все очень схожи между собой!
А еще через 8 месяцев родилась Ты, т. е. Твое живое подобие! Как я плакал, ползая на коленях перед Твоими крошечным созданием, хваля Бога за то, что он вернул мне Тебя в ней, в жалкой особи порочной нашей связи с безумно-отрешенной и лишенной воли №7.
Вскоре мне уже не понадобилось держать №7 на цепи, ибо ее любовь к Тебе, мое драгоценное создание, была такой безумной, что она уже машинально глотала пищу в свой рот, и все чаще подставляя сосок своей громадной груди Тебе, Мое Божество!