Любовь уходит в полночь - стр. 9
Миссис Сандон тоже развеселилась.
– Видишь ли, при дворе свои правила – и правила очень строгие. Важно все! Особенно – аристократические корни, знатность рода. Так что мне и твоему отцу пришлось просто исчезнуть. Это было лучше и проще для всех. Что нам еще оставалось делать, если мы решили быть вместе – всю жизнь? Ведь невозможно такое, чтобы офицер неродовитого происхождения стал членом королевской семьи! – Миссис Сандон развела руками.
– А почему вы выбрали Литтл Кумб?
– Твой отец знал это место давно. Еще до того, как мы познакомились, он ездил в отпуск сюда с одним своим полковым другом, тот родом из этой деревни, но сейчас он живет в Бодмине, это тоже здесь, в Корнуолле, не так далеко от Труро, ты должна знать. А когда мы приехали сюда вместе с твоим отцом и я увидела эту деревню – такую красивую, – а потом, спустя недолгое время, и весь Корнуолл – такой изумительный, цветущий, бескрайний, с его небом и морем, и наш маленький дом в Литтл Кумб, окруженный кустами гортензий… Я много месяцев не могла налюбоваться тем, что я здесь вижу! Мне казалось, я очутилась в раю! – Миссис Сандон выглянула в окно, словно бы убедиться, что за стенами дома и вправду рай.
А за стенами дома – он был крайний в деревне, и вид из окна не закрывали другие дома и садики с непременной ухоженной кустарниковой растительностью вдоль стен и вдоль каменной кладки заборов – были поля: разных оттенков зеленого или песочного цвета, небольшие, с непрямыми границами, в виде «заплат», окаймленных рощицами и длинными перелесками – полосами древесных зарослей. На этих «заплатах» паслись где коровы, где овцы, где лошади, а иные были пусты – отдыхали, или на них отрастала трава для будущего сытного выпаса. Всё это выглядело очень уютно, как всё сотворенное заботливыми руками, – и вместе с тем как-то изящно, несмотря на то, что работали тут земледельцы и скотоводы. Но особую неповторимость придавали пейзажу отдельно стоящие среди полей деревья – с сильной ветвистой кроной, толстым стволом и густой листвой – очень красивые и величественные. Они стояли здесь как хозяева или стражи, как некие живые существа со своею собственной историей и судьбой. Ни одна пила лесоруба за многие десятки лет не покушалась на эти святыни – возможно, еще помнящие отголоски передаваемых из уст в уста поверий и песен древних кельтов под своими ветвями. Население в этих благословенных краях жило с природой в тесном содружестве и словно брало у нее свои блага взаймы – и честно их отдавало, не пуская в бездумный расход ни травинки, ни веточки, ни кусточка, оберегая при том во множестве жизнь лесных и полевых тварей, а не только свою.
Миссис Сандон долго молчала. Ксения ее не торопила.
– Но когда влюбишься, моя милая доченька, – заговорила мать снова, – ты поймешь, что в жизни важно только одно: быть с тем, кого любишь, и заботиться только о нем. Все остальное – приличия, правила, даже место, где ты живешь, – не имеет значения. Тем более – если речь идет о богатстве… Если делишь его не с тем, кого любишь, счастья оно не приносит.
– Уверена, папа думает точно так же!
– Да, он думает так же, хотя и сожалеет – совершенно напрасно, как я его искренне уверяю! – обо всех тех удобствах и дворянских привилегиях, какие были бы у меня в Словии и каких он не может мне здесь предложить.