Любовь под запретом - стр. 30

Заговариваем одновременно. Начинаем играть словами, перекидываться многозначительными фразами. Она меня прекрасно понимает…

Встаю, иду в комнату. Пытаюсь уснуть. Не получается, выпиваю снотворное. Ворочаюсь. С трудом засыпаю. И сразу попадаю в кошмар… «Иду по коридору пыльного дома. В одной руке пистолет, в другой бутылка. Иду убивать этих ублюдков. Уже не вернуть ни Полину, ни сына. Тем, кто их забрал, тоже не жить. Делаю глоток, другой, распахиваю дверь, стреляю один раз, второй, третий. Иду в следующее помещение…»

Виктор

Просыпаюсь резко, вырываясь из кошмара. За окном только забрезжил рассвет. Лежу, приходя в себя. Напряжён до предела, будто не спал совсем, а реально убивал. Отгоняю воспоминания кошмара, встаю – всё равно не усну.

Собираюсь и иду в тренажёрный зал. Изматываю себя упражнениями. Прерываюсь на звонок Севы. Не сдерживается в выражениях, рассказывая о выкрутасах Нео. Отодвигаю трубку в сторону, затем снова приближаю, произношу:

– Сева!

– Что?

– По сути.

– Если по сути, то ещё раз приблизится к моей дочери, я ему яйца оторву!

Сдерживаю вздох.

– Всё сказал?

– Нет. Когда ночью дочку из клуба забирал, куда её затащил твой гений недоделанный, натолкнулся на Сергея.

– И?

– У меня отсыпается.

– Настолько пьяный?

– В хлам.

– Ясно… Всё в силе. Так что к семи тридцати жду. Вас обоих.

– А если не поедет?

– Убеди. Он тебя послушает.

– Попытаюсь.

– Не пытайся, сделай. Ты это умеешь.

Фыркает:

– Моё «умение» вот на твоего протеже не действует! Если ты не приструнишь Нео, я…

– Я понял, что ты сделаешь. Почему сам не поговоришь?

– Этот засранец от меня бегает. Витя, моя дочь несовершеннолетняя!

Потираю переносицу:

– Кристинка – моя крестница. Я разберусь.

Прерываю связь, набираю Нео сообщение, назначая встречу. Этого малого не так-то легко найти. Шифруется.

Возвращаюсь к упражнениям. Прокачиваю на тренажере мышцы рук, когда на пороге появляется Алиса. От радости вся светится. Даже интересно, что с утра её так обрадовало?

– Доброе утро! – произносит и мне улыбается.

Приветственно киваю и продолжаю тренировку.

– Я была сейчас на кухне! – сообщает.

– И?

– Вы одобрили составленное мной питание!

– И тебя это так радует?

– Конечно! Вы не представляете, как это для меня важно!

Даже перестаю упражняться. Смотрю на неё.

Алиса продолжает:

– А можно просьбу?

– Какую?

– Можно я буду помогать вам тренироваться? По моей методике.

Глаза такие большие при этом и лучезарные.

Отвечаю:

– Я подумаю.

– Хорошо.

Продолжаю заниматься, а она не двигается с места. Спустя минуту произносит:

– Вы подумали?

Останавливаюсь. Она серьёзно?

– Я должен был прямо сейчас подумать? – не удерживаюсь от лёгкого сарказма.

– Да. Это же очень важно.

– Важно для кого?

Теряется, но быстро берёт себя в руки:

– Важно для вашего здоровья, для повреждённого колена. В конце концов, для вашего самолюбия! Я же вижу, как вам не нравится ваша трость. Вы её просто ненавидите!

Смотрю на неё, так как теряю дар речи. Она меня так считывает? Как у неё получается замечать мои в открытую невыраженные чувства и эмоции?

– Виктор Юрьевич?

– Хорошо.

– Вы согласны?!

– Да.

– Ура! – хлопает в ладоши.

– Только с завтрашнего дня. На сегодня я закончил тренировку.

Странная… Радуется, что ей дают помочь, не получая ничего взамен. Что же, я не против её «порадовать».