Любовь под запретом - стр. 12

– Как? – Она подбегает к двери и начинает ручку дёргать. – Ой, мамочки! И что теперь делать?!

Стоит совсем рядом и смотрит снизу вверх на меня своими большими растерянными глазами. Бэмби…

Щурюсь и сухо отвечаю:

– Молиться.

– А где ваша охрана?

– Как видишь, я их в сауну с собой не беру.

Девчонка поворачивается и стучит в дверь. Кричит. Присаживаюсь на скамью, прикидываю, что можно сделать. Если не выберемся, бесславная будет смерть… Пусть поорёт. Может быть, реально её кто-нибудь услышит. Смотрю на неё, а она уже вся взмокла. Блузка прилипла к девичьему телу, а белокурые локоны превратились в завитушки…

Неожиданно она замолкает, и её ведёт в сторону. Чисто рефлекторно подскакиваю, чтобы подхватить. И девчонка оказывается на моих руках в полуобморочном состоянии.

– Эй, Бэмби? – зову, а она приоткрывает глаза.

Опускаю её на скамью. Расстёгиваю пуговицы блузки.

– Что вы делаете? – шепчет, слабо перехватывая мою руку. – Не надо…

– Тебе станет легче дышать.

Она прикрывает глаза.

– У вас такая аура… Сильная… Она мне нравится…

Бредит? И тут слышу треньканье где-то в её кармане. Шмонаю и выуживаю телефон. Вот дуреха!

Снимаю её пальцем блокировку. Заряд уже на пределе. Набираю Севу.

– Толя! В сауну, срочно. Вопрос жизни и смерти!

Он не успевает ничего ответить, как садится батарея.

Алиса

Вначале он расстегнул мою блузку, затем облапал. И вроде бы были веские причины это делать, но не могу остаться спокойной.

– Зачем вы меня облапали? – шепчу, с усилием располагаясь сидя.

– Что? – задаёт вопрос, а я не понимаю, что скрывается за его непроницаемым лицом. Непонимание? Удивление? Недовольство?

– Вы могли просто попросить меня дать вам телефон, – поясняю, запахивая расстёгнутую блузку.

А его глаза перемещаются на мои груди.

– Перестаньте!

Он переводит взгляд на мои глаза:

– Ты перегрелась?

Голос стальной. Но я же видела его взгляд!

– Если вы будете продолжать, то я соберу вещи и уеду!

Смотрит на меня как на дуру.

Выдаю:

– Я, конечно, блондинка, но не дура!

Мне кажется, я сломала его систему координат. Потому что Виктор Сергеев представление не имеет, что сказать, и даже не двигается с места.

Так молча и смотрим друг на друга.

Слышим шум за дверью и голос Анатолия Савельева.

– Ворон, ты там?

– Да, – отзывается Сергеев, не отводя от меня взгляда. – Дверь заклинило. Не тяни. Тут Бэмби дышать нечем.

– Бэмби? – удивляется Савельев. – Сейчас откроем!

– Вы специально? Почему я Бэмби? У меня имя есть! Я Алиса!

Он не отвечает, лишь усмехается, отходит в сторону. Достаёт бутылочку с водой. Откручивает пробку, а я судорожно сглатываю – пить хочется, во рту пересохло. А Сергеев тем временем делает глоток, другой, на меня смотрит.

Подходит ближе, наклоняется:

– Пить будешь? После меня?

И всовывает бутылочку мне в руки. Отходит. Я пить хочу! Можно и подождать, когда нас освободят, но…

Прикладываю горлышко ко рту и делаю глоток, потом ещё. Мне кажется, что в его взгляде что-то неуловимо меняется…

В этот момент раздаётся шум болгарки, и через пару минут дверь открывают. Савельев окидывает нас удивлённым взглядом:

– Вы чем тут занимались? Может, мне выйти?

Плотнее запахиваю блузку и быстро спускаюсь со скамьи. Со стыда сгораю. Проскальзываю мимо Савельева, но на пороге застываю, как вкопанная. Опять эта собака!

К счастью Сергеев выходит следом и берет её за ошейник…