Любовь под прикрытием - стр. 8
– Тоже колье. Второе по ценности. Хотя, как я уже сказал, все зависит от того, как, где и кому будут эти драгоценности продавать. Это колье принадлежало императрице Марии Терезии. Его для купца покупали на аукционе в Вене для подарка дочери. Здесь множество белых бриллиантов средней величины, два редких крупных желтых и один крупный розовый. Стоимость оценивается в двенадцать миллионов, благодаря количеству драгоценных камней.
На фото и правда украшение в две нитки, усыпанные бриллиантами, на каждой из которых висят длинные подвески – тоже с камнями.
– Далее, свадебная тиара все той же дочери купца. Изготовлена по заказу купца. Не имеет такой истории, как колье, поэтому чуть дешевле. Наверху пятнадцать изумрудов, ниже двадцать пять крупных бриллиантов. Еще ниже – россыпь мелких. Десять миллионов.
Меня завораживает вид шикарных драгоценностей, которых мне не носить никогда. Ага, с джинсами, футболкой и курткой – самое то! Но больше меня волнует близость Дмитрия. Я сижу, а он стоит рядом: левая рука на спинке моего стула, правой он берет фото, показывает на них камни, трогает мою руку. От него пахнет все тем же мускатно-дубовым парфюмом и свежестью, будто он только вышел из душа.
Ремень на брюках опять приковывает мой взгляд. Хочется его расстегнуть, потом расстегнуть пуговицу на джинсах, потянуть за молнию…
– …два браслета. У жены чуть подороже, у дочери подешевле, – стараюсь сконцентрироваться на словах Дмитрия. – Зато дочкино выполнено в виде пантеры. Глаза из оникса. Оба принадлежали английскому миллионеру. Когда его жена умерла, он выставил их на продажу.
Он наклоняется надо мной, чтобы взять фотографии, лежавшие чуть дальше. Мне хочется, чтобы он взял меня прямо на этом столе, а фото с драгоценностями разлетались бы в разные стороны.
– Вот, – передо мной то, что я и так знаю. Не такая уж темнота некультурная. Поэтому я его перебиваю:
– Яйца Фаберже.
– Да, – кивает. – Два пасхальных яйца Фаберже: «курочка с сапфировым кулоном», сделанное по принципу матрешки, и «ландыши». Оба считались утерянными, пока не нашлись в тайнике купца. В его записях они значатся, как подарки к Пасхе.
Интересно, я выдержу это испытание Димой и драгоценностями до конца? Осталось четыре фотографии.
– Шкатулка из слоновой кости, инкрустированная драгоценными камнями. Выполнена русскими мастерами по заказу купца в подарок жене. Похожая шкатулка выставлена у нас в зале второго этажа. Думаю, ее украли не из-за высокой стоимости, а, так сказать, за компанию. А вот подвеска с одной из самых крупных жемчужин в мире. Ее сюда на Нижегородскую ярмарку привезли из Индии. Конечно, такую драгоценность не продавали с лотка, – Дмитрий улыбается и смотрит на меня. – Подвеску демонстрировали избранным. Купцу удалось стать первым, кому ее показали. И он тут же купил ее для дочери. Ну и наконец – два перстня. Перстень самого купца и его жены.
Перстни никогда мне особо не нравились, но от этих нельзя отвести глаз!
– Понравились? – он заметил мою реакцию. – Итак, перстень жены. Он наиболее ценный, хотя точно мы не можем сейчас сказать, что он принадлежал Елизавете Тюдор. Скорее всего, его купили на том же аукционе, что и колье. Если так, то оно такое же ценное. Выполнено из перламутра, покрытого золотом, украшено жемчугом, бриллиантами и рубинами. Камней не много, но сама работа заслуживает нашего восхищения! Второй перстень попроще. И он явно был заказан позже в пару перстню Елизаветы. Он тоже из перламутра, но на нем только рубины.