Любовь под наркозом - стр. 29
— Не надо, не надо, пожалуйста!
— Спокойно, это я.
Этот голос. Его голос.
Поднимаю глаза, приглядываюсь и замираю. Загорский. Стоит прямо напротив меня и сейчас держит меня за талию.
Боже, какой он высокий. В этой темноте я не сразу узнала его, но теперь мне жутко неловко. От близости мужчины сердце начинает стучать еще быстрее. Подбираюсь вся. Сжимаюсь внутренне сильно.
— Кирилл Александрович?
— Ждала кого-то другого?
Он разжимает руки, наклоняется и смотрит прямо на меня. А я в этот момент реву, как дура последняя, и остановиться не могу. Из груди то и дело всхлипы невольно вырываются. Испугалась я того мужика. Очень.
— Девочка, упырь этот тронул тебя? Успел сделать что-то плохое?
Смотрит так обжигающе, что еще более страшно становится, чем перед тем пьяным уродом, который, кажется, уже убежал отсюда.
Вытираю слезы рукой. Стоять на одной ноге тяжело, а мои костыли валяются разбросанные. Не дотянуться.
— Очнись! Этот хер навредил тебе или нет?
Всхлипываю, когда в один миг Кирилл Александрович с силой меня за плечи берет и резко встряхивает. Только сейчас, кажется, я от шока отхожу и улавливаю взгляд его зеленых глаз. Таких диких, блестящих, суровых в этот момент.
— Нет… Не навредил. Не успел.
Мужчина свои руки разжимает, а у меня мурашки по коже бегут. Не знаю, что делать. Вот вообще не знаю.
Сердце бешено стучит в груди.
Загорский отворачивается, и я замечаю, как он проводит ладонью по лицу, тяжело выдыхая. Не пойму его реакцию. Он недоволен или доволен…
После этого врач подходит ко мне вплотную. Его взгляд мечет молнии в меня, и мне снова становится страшно.
— Какого хрена ты тут делаешь ночью?! Совсем безголовая?
— Я не безголовая!
— Если бы не была безголовой, не шлялась бы ночами по углам.
Слезы снова подступают к глазам. Понятно теперь, кем он меня считает. Той, которая “шляется”.
Замираю, когда вижу, как Кирилл Александрович наклоняется и костыли мои поднимает. Мне передает.
В этот момент Загорский так смотрит на меня… Как-то сурово и жадно одновременно. Хочется прикрыться чем-то от него. Его взгляд какой-то дикий, серьезный очень, заставляющий сжаться в комок.
— За мной иди.
— З… зачем?
— На кофту свою глянь. Не отставай.
Опускаю глаза и просто в ужас прихожу, когда вижу, что она разорвана прямо на груди. Сейчас там выглядывает белый бюстгальтер, и кажется, мужчина тоже это только что очень хорошо видел.
***
Сегодня я на сутках, и за весь день даже покурить не получилось. Семеров, сволочь, заболеть решил, и мы с Климнюком вдвоем четыре операции проводили. Я уже домой собрался, когда из травмы вызов получил. Эпилепсия у пациента. Как только подошел к нему, краем глаза Джульетту заметил.
Девчонка эта странная. Стояла ближе всех к больному. Глазища по пять копеек. Смотрит, помочь вроде пытается, но на самом деле только мешает мне.
Когда в палату ее сплавляю, кулаки сжимает.
Ухмыляюсь. Забавная малолетка. С характером, оказывается. Таким… островатым и пряным, но мне уж точно не до этого детского сада.
Едва ли откачиваю больного. Какой идиот ему только назначил то обезболивающее, вызвавшее приступ. Найду – сам по голове настучу.
Приступ был резкий и острый. Хорошо, что я успел. Еще бы пара минут, и сердце точно остановилось бы.
Под конец дня от усталости выть хочется, а ночью… не спится. Домой не иду. Остаюсь на дежурство, но даже в своем кабинете уснуть не могу, хоть там и есть где полежать.