Любовь по обмену - стр. 38
– Мужик, мужик… тьфу, – злится мама, возвращаясь к ужину.
– Запричитала… – закатывает глаза папа.
Я сгораю от стыда. Прямо чувствую, как на мне сейчас вспыхнет платье.
– А на футбол он меня не хочет с собой взять? – интересуется Джастин как ни в чем не бывало.
– Что? Что он сказал? – оживляется отец.
– На футбол с тобой просится, – вздыхаю я.
Лицо папы сияет, как у кота, который только что налакался сметаны.
– С удовольствием, сынок! Как раз сезон начинается!
– Знаем мы ваш футбол… пиво, семечки… – начинает мама и, уловив угрожающий папин взгляд, тут же прикусывает язык.
– Вообще-то, они любят друг друга, – говорю я гостю, опуская взгляд в тарелку. – Вроде…
Джастин кивает, и дальше мы едим молча.
Когда ужин подходит к концу, американец помогает нам с мамой убрать посуду со стола.
– Почему вы не пользуетесь? – удивленно интересуется он у нее, указывая на посудомоечную машину.
Я в замешательстве, но перевожу вопрос. Мама смотрит на Джастина так, словно он сморозил какую-то глупость.
– Потому что я вымою посуду лучше, – отвечает она и включает воду в раковине.
А что, все очевидно. И даже логика присутствует. Перевожу ее ответ американцу, и того он, кажется, тоже устраивает. Поблагодарив маму еще раз, парень поднимается к себе.
Я тоже иду в свою комнату. Со страхом открываю ноутбук и пытаюсь дозвониться Славе. Он не отвечает. Ничего удивительного, я бы тоже обиделась. Пишу длинное письмо, отправляю. Всю ночь ворочаюсь в постели, то проваливаясь в сон, то снова просыпаясь. Вот только снится мне не мой парень, а крыша в вечерних сумерках, розовый закат, желтоватые листочки яблони и нечаянные прикосновения Джастина к моей коже.
Когда утром я иду в ванную, в комнате брата тихо. Принимаю душ, одеваюсь и снова возвращаюсь к его двери, чтобы сказать, что нам пора на учебу. Набираюсь смелости, стучусь, но мне никто не отвечает. Открываю дверь – пусто. Американца уже нет. Я спускаюсь вниз и замираю на последней ступеньке.
Происходящее на кухне кажется идиллией. Джастин сидит на стуле, а перед ним большая тарелка с блинами, рядом стоят чашки со сгущенкой и вареньем. Выключив плиту, мама поворачивается к американцу и показывает, как правильно скатать блин в трубочку или сложить треугольником, чтобы потом макнуть в одну из чашек.
– Нравится? – спрашивает мама, нажимая костяшкой пальца на экран планшета.
– Do you like it? – отзывается электронным голосом онлайн-переводчик.
– О да, – кивает Джастин, прожевав кусочек, а затем (держите меня семеро) говорит: – Спа-сы-ба!
Мама чуть не подпрыгивает от радости. Пишет что-то в планшете, читает внимательно, а затем выдает:
– Ай эм вери хэппи!
Парень, сворачивая очередной блин, улыбается ей.
Круто.
Меня мучает только одна мысль: нужно научить его проговаривать букву «р». А маму – отучить.
– Всем привет, – говорю, тихо входя на кухню.
Оба поворачиваются ко мне.
– Привет, – отзывается мама.
– Привет, – вторит на английском Джастин.
Беру чайник, кружки, расставляю их на столе, кидаю внутрь чайные пакетики и заливаю кипятком.
– А теперь на русском, пожалуйста, – улыбаюсь, не глядя парню в лицо.
Он не обижается. Усмехнувшись, пытается произнести:
– П… Пуи… При… – С буквой «р» ему еще долго не удастся справиться, зуб даю. – При-вэт.
– При-вет, – подсказывает мама. – Приии-вет.