Любовь по его правилам - стр. 40
Подобная проницательность могла бы поразить кого угодно, но только не Даниэлу. Она и так начала злиться из-за внезапного появления Феликса, а его нахальное заявление стало последней каплей, после которой ни о каком хорошем настроении и речи не шло. Обиднее всего, естественно, было то, что Феликс в очередной раз оказался прав, а, значит, нельзя было ничего сказать в ответ.
Пока Даниэла обиженно дулась, Маша во всю очаровывала парней своей беззаботной болтовнёй. И если на Максима её обаяние действовало безотказно, то Феликс настойчиво игнорировал все попытки втянуть его в разговор, чем вызывал у Маши желание добиться своего любой ценой. Она привыкла всегда быть в центре внимания, поэтому даже мысли не допускала, что может кому-то не понравиться.
Несмотря на то, что в торговом центре было многолюдно, компании удалось занять один свободный столик возле пластиковой имитации тропического дерева рядом с кафешками. Маша не растерялась и уселась рядом с Феликсом, а напротив него расположилась всё ещё злая и обиженная Даниэла.
– Чэ троппо руморэ… – негромко сказала Маша и помассировала пальцами виски.
– Это на каком языке сейчас было? – с интересом спросил Максим.
– На итальянском, – не без гордости ответила она.
– Ого, ты учишь итальянский?
– Нет, я просто на нём разговариваю, – смеясь, сказала Маша. – Я наполовину итальянка.
– Да ладно, – искренне удивился Максим.
– Серьёзно, у меня даже фамилия нерусская, Сорентино.
– Прикольно, Даниэла, ты мне про это не рассказывала!
– Делать мне больше нечего, – пробурчала в ответ Даниэла и подпёрла щёки руками.
Эта затея со знакомством уже не казалась ей удачной. Она планировала убежать домой, как только представится возможность, но теперь из-за Феликса сделать этого было нельзя, поэтому приходилось сидеть и слушать совершенно неинтересные ей разговоры.
– Мы с Даниэлой не так давно начали общаться, – начала объяснять Маша. – До пяти лет я жила тут, а потом мы с родителями уехали в Италию, так что сюда я приезжала очень редко. В прошлом году они развелись, мама решила вернуться, и я поехала с ней, тогда мы с Даниэлой наконец-то познакомились.
– И всё-таки странно, что она про тебя ничего не рассказывала, – сказал Максим.
– Мы в основном переписывались, виделись мы всего пару раз, вот я и решила исправить это, – ответила Маша и просияла от радости, вспомнив что-то. – Кстати, вы знаете почему Даниэлу так зовут?
– О боже… – выдохнула Даниэла и обхватила голову руками. – Я убью тебя, если ты скажешь ещё хоть слово.
– Расскажи, интересно, – попросил Максим. – Не волнуйся, мы тебя защитим от её гнева.
Взгляд Даниэлы предупреждал, что никто не поможет Маше, если она раскроет её тайну. Сестра немного помялась, скорее для вида, чем на самом деле, но не восприняла угрозы всерьёз, поэтому приступила к рассказу.
– Ладно, в общем, наши мамы фанатели от итальянской культуры, музыку там слушали, фильмы смотрели, язык учили, из-за этого, кстати, моя мама с отцом и познакомилась. И у нас была одна очень известная актриса, Даниэла Милано, её все просто обожали, особенно тётя Оля, поэтому она решила назвать свою дочь именно так.
– И сломала мне всю жизнь, – добавила Даниэла.
Своё имя она никогда не любила, считала чересчур пафосным и нелепым в сочетании с фамилией, и вообще видела в нём причину всех своих бед. Все эти годы она надёжно охраняла от окружающих историю его появления, которую считала ещё более дурацкой, чем само имя, и теперь готова была сгореть от стыда, когда правда всплыла наружу.