Любовь нужна всем - стр. 17

– И про это тоже, а так вообще, здесь.

– Ну здорово, хотя раньше, говорят, когда сухой закон царствовал повсюду, и тут было скучновато.

– Ну да, сворачивают его потихоньку, государство бюджет пополняет, – Никита хихикнул как-то по-детски, – на одних танках далеко не уедешь.

– Ага, – рассмеялась Анжела и приложилась к трубочке, а Никита продолжил, внезапно заиграв желваками:

– Слушай, запал я на твою подружку, приведи её как-нибудь.

– Мечтай, она вчера в первый раз без родителей в кафе сидела. Она в МГИМО готовится, это тебе не хухры-мухры. Вот ты где учишься?

– Ну где первый, там и второй, – начал с конца Никита, – а где второй, там и третий, – и хитро подмигнул Анжеле, – а учусь, учусь я, ну как тебе сказать?

– Да так и скажи! – Анжеле спирт уже хорошо ударил в голову.

– На инженера-ракетостроителя, баллистические ракеты конструировать буду.

– Ого, круто, по американцам чтобы шарахнуть? – пошутила Анжела.

– Ну вообще-то, сама знаешь, сейчас у нас мир-дружба, а ракеты такие делают как раз для того, чтобы они не шарахали.

– Да-да, конечно.

– Так познакомишь с подружкой? – не унимался Никита.

– Где? – Анжела окинула взглядом шумное кафе. – Здесь?

– Ну зачем здесь, послезавтра у приятеля собирается хорошая компания. Родители у него в Сочи умотали, а хату ему оставили. У меня карт-бланш.

– Какой у тебя бланш? – не поняла Анжела. – Вроде фингалов нет на лице?

– Да не, – усмехнулся Никита, демонстрируя ряд ровных белых зубов, – это выражение такое: значит, делаю, что хочу в данном случае, приглашаю, кого хочу. Вот и вы с Пашей приходите. Ну в общем, подумай, повеселитесь, я тебе позвоню. – Никита поднялся и двинул к стойке.

Остаток вечера пролетел быстро, друзья расстались на пороге заведения. Павлик, конечно, проводил Анжелу. Целовались взасос, Анжела взмокрела во всех местах, но не хватало ещё, чтобы её около дома среди декоративных кустиков застукали! Нет, она отстранила любимого, чмокнула его в жадные губы и, пошатываясь, повернула к подъезду. Мать ещё не спала, окно кухни горело. Опять Анжелу ждала сцена.

7

С утра всё-таки болела голова, но парацетамол спас. И два дня прошли как в сказке. Илона читала, лёжа с закрытыми глазами, слушала битлов. Музыка сладостными аккордами разлеталась вокруг, заполоняла собой всё. Больше ничего. Даже родительской видеомагнитофон не включила ни разу. И всегда рядом выбирала себе местечко кошка. Надо гладить мягкую, пушистую и тёплую шерсть. Кайф! Немного мешала духота, стало по-настоящему жарко, но Илона не выключала большой японский вентилятор на ножке. Он спасал. И никто не дёргал, только Анжелка и мама звонили. Первая, чтобы осведомиться насчёт состояния после выпитого, а мама – как всегда. Она всё волновалась: как голова, как питаешься? Илона успокоила: на расстоянии ей хорошо удавалось успокаивать маму, жаль только, что такая возможность случалась крайне редко. И потом она уже научилась переводить тему разговора: «Как твои георгины?» Этого вопроса хватало, чтобы мама забывала обо всём остальном, тут начиналось и про лунки, и про навоз, и про боковые побеги, которые необходимо постоянно срезать. Илона слушала, поддакивала, и сама не замечая, как живому кивала, модному, со спрямлёнными формами, телефонному аппарату.

Потом бутерброд с копчёной колбасой из папиного закрытого магазина, кусочек сыра «Рокфор», купленного по случаю в соседнем гастрономе да с астраханским помидорчиком. Ранними помидорами папа затарил накануне отъезда. Вкуснячие, сладкие, жаль, что даже в холодильнике они долго не держатся: примерно на шестой день уже начинают портиться, поэтому сегодня на них особое внимание. Руфина, помурлыкав, тоже получила порцию обожаемой ей салаки. «Как бы ты, подруга моя, себе печень не испортила, – произнесла вслух Илона, наблюдая за радостно уплетающим жареную рыбу домашним чадом, – мама-то старается: разнообразит, как может, твою пищу, а я вот, лентяйка – нет, кинула салаки, и дело с хвостом!» Руфина словно услышала хозяйку, обернулась, облизнулась, мяукнула в знак благодарности и приступила к доеданию деликатеса.