Любовь нечаянно нагрянет - стр. 12

 - Я поздороваться хотел, – обиженно надулся высокий светловолосый парень, а по совместительству мой друг Шнурок.

Вообще-то его зовут Миша. Имя хорошее, но не подходит ему совершенно. Вопреки ему парень уродился тощим и длинным, за что и получил еще в школе прозвище Шнурок. Прошли годы, школа закончилась, и Мишка стал именовать себя важно Шнур.

Но для меня остался все тем же пацаном из параллельного класса, с которым мы вместе удирали от местных хулиганов и готовились к вступительным экзаменам на экономфак.

Правда он вырос и давно уже не похож на того тощего Шнурка. Тощие руки-плети обросли мясом и теперь сквозь тонкий свитер отчетливо были видны рельефные мускулы. С тех пор, как Мишка стал ходить в качалку, курицы в декольтированных топах виснут на нем пачками. А этот олух и радуется.

С одной стороны я рада за него. Хоть у кого-то личная жизнь налаживается, а с другой мне иногда жутко не хватает нашего прошлого, в котором было легкое общение, общие интересы и, конечно же, бесконечные битвы в танчики.

Иногда мне кажется, что Шнурок перешагнул за порог детства, а я там так и осталась, потому что грудь так и не выросла, краситься я не научилась, про рост вообще промолчу.

 - Хватит дуться, – улыбнулся Мишка, показывая ровный ряд белых зубов, – Ты помнишь какой сегодня день?

 - Вспомнишь тут, когда тебя чуть джипом не переехали, – под нос буркнула я.

 - Что-что?

 - Не помню, говорю!

  - Сегодня последний экзамен в этом году! И что это значит?

Я хмуро покосилась на друга, уже догадываясь, что последует за этим дальше.

 - Что?

 - Что в субботу мы гуляем в клубе «Рай»! – торжественно объявил он, - Ты рада?

Угу. Прямо прыгаю от радости.

Улыбка Шнура тускнеет при виде моего кислого выражения лица.

 - Только скажи, что не придешь, и я тебя прокляну, – полушутливо шипит он, – Сколько можно прятаться от людей.

Поднимаю голову, смотрю на него такого улыбчивого, обаятельного и мысленно вздыхаю. Вот, как ему объяснить, что у меня даже платья нормального нет, чтобы на люди показаться, что у меня работа в две смены, после которой нет сил с кровати подняться, не то, что на танцульки тащиться. Сомнительное удовольствие трясти попой рядом с первыми красавицами института и постоянно думать о своей ущербности.

Умом я понимаю, что это комплексы. Но у всех свои недостатки, и я, к сожалению, не исключение.

 - Я подумаю, – говорю, лишь бы он отстал.

 - Такой ответ меня не устаивает, Маргарита Васильевна, – нарочно дразнит меня Шнур.

 - Да приду я! Ты ж из горла выдавишь.

Шнурок снова хлопает меня по плечу, но уже легче и тянет меня в аудиторию, чтобы войти вместе со следующей тройкой сдающих.

 - Здрасьте, Лев Семенович, – бодро здороваюсь с пожилым преподом, который, даже не соизволив повернуть голову в нашу сторону, кивает на билеты.

 - Ну, – с видом приговоренного смертника, шумно выдыхает Шнур, – Ни пуха…

 - К черту, – шепчу в ответ, тяну самый ближний ко мне билет и быстро занимаю вторую парту в среднем ряду.

Билет мне попался хороший (хоть в чем-то сегодня везет) и, достав чистый листок, предварительно выдранный из тетради, начинаю решать свою задачу.

Быстро расправившись с билетом, посылаю телепатическую благодарность деду и с любопытством гляжу через Мишкино плечо, что уселся на передней парте. Он сидит и с умным видом строчит формулы, которые и близко не подходят для решения его задачи.