Любовь не тонет – 2 - стр. 8

Ой, что тут началось! Чего у мужиков не отнять, так это мнимого чувства собственного достоинства. Вот мой русал настоящий, брутальный, умный, расчетливый, а эти… Тьфу!

Завязалась борьба. Я оказалась права, многие хотели свой кусочек этого пирожка. Да побольше. Никакого уважения друг к другу. Пока они тут орали, я протиснулась к любителю калифорнийского окрашивания.

Но тот, завидев меня, сделал странное. Только приблизилась с целью допросить его, толкнул, что было мочи. Я полетела со второго ряда ступенек, думая про то, что надо тут найти нормального дизайнера обуви. Нет, я не разбилась, затормозила аккурат на постаменте в середине зала.

По воцарившейся тишине поняла, что что-то тут не так, а потом…

– Ты водишь нас за нос, принцесса! Что за цирк ты устроила!

И только тут до меня дошло, что я теперь оказалась стоять под той самой аркой. Аркой, что при моем попадании под нее, засветилась нежно неоновым светом.

Что за?!

Картинка перед глазами с нежно-голубым свечением схлопнулась в ту же секунду, как Серафима подняла шокированные глаза на арку. Я сам сидел ни жив, ни мертв.

Это невозможно! Этого попросту не может быть. Арка дала сбой, потому что проще поверить в это, чем в то, что многовековая особенность всех высших дала сбой.

Она не могла забеременеть. Я бы не допустил, я бы никогда не стал так рисковать ни ею, ни ребенком. Она же оказалась в самой гуще событий, за каким она вообще поперлась в этом своем умопомрачительном костюме на собрание!?

Да ее сожрут и не подавятся, только чешуйки полетят. От злости разжимал и сжимал кулаки. Вот что за неугомонная женщина! Неугомонная и, судя по всему, вопреки всякой логике беременная. От меня.

Осознание случившегося продиралось в сознание постепенно. Сквозь усталость, истощение и другие особенности моего далеко не завидного положения. Новость про Серафиму неожиданно придавала сил, стимулировала.

Кто бы тут меня ни держал, он явно не рассчитывал, что покажет мне это. Дымка с призрачным изображением появилась аккурат с началом собрания. Мне хотели дать по носу, хотели показать, как эти мерзкие донные сомы дербанят то, что я и моя семья десятилетиями сохраняли.

Мою гавань, мое сердце, мой статус! Первую неделю я готов был рвать и метать, искал выход из этой темницы. Дыра поглотила меня внезапно, набросилась как что-то живое, здравомыслящее, не поддающееся контролю.

Она походила на ту сухопутную, только во сто крат сильнее, а еще словно разумнее. Меня втянуло в нее, а дальше мир померк. Запоздало пришло понимание, что это ловушка.

И вот я в темнице в южной части подводного царства. Как я понял, что в южной? Да, со мной никто не разговаривает, никто не показывается на глаза, потому что местных русалов легко отличить.

Только бледная и несчастная северянка молча приносит крохи еды и уплывает восвояси. Но как-таки именно эта еда и заставила меня поверить в то, что мы на южной части.

Здесь было много времени подумать, а еще я не дышал больше двух недель. Для русалов в порядке вещей находиться так долго в воде, говорят, наши предшественники вообще не имели домов с воздухом и способности выбираться наружу. Все принес камень.

Камень, которого больше не было. Зато был мой сын и его мать. Называть Серафиму своей женщиной пока язык не поворачивался, слишком мало времени мы были вместе, да и то, что уж рыбу солить, провели максимально бестолково.