Любовь не продаётся - стр. 6

— Жень, ты к экзаменам готовишься?

Мы закончили тренировку и собирались домой.

Обе торопились, но очень хотелось пообщаться. Получалось урывками. Мы уже не проводили вместе столько много времени, как прежде. Детство кануло в небытие, а помощь родителям никто не отменял. С возрастом груз ответственности лишь прочнее закрепился на наших плечах.

— Готовлюсь, — без энтузиазма ответила я. — Мишка вон скоро весь учебник тебе перескажет, если спросишь у него.

— Миша, в каком году отменили крепостное право? — на полном серьезе спросила Лара.

Скрестив руки на груди, я с надменным выражением лица посмотрела на подругу.

— Ну, Миша, жги, — не сдержала улыбки.

— Рабов отменили заделывать при Александре Втором, — с гордостью пролепетал мой брат.

Этому я его научила ещё зимой. Просто Лариске не хвалилась. Читала учебники вслух, и Мишку иногда просила за собой повторять. А про крепостное право — это отдельная тема, как и с теми понятиями, что кто-то был кому-то что-то должен. С мальчества Мишку приучала быть смелым и не прогибаться ни перед кем за какую-нибудь конфету. На детской площадке, куда мы ходили с братом, его часто дразнили нищебродом. Хорошо, что маленький ещё был и не понимал до конца смысла этого слова. А вот станет постарше и начнёт комплексовать, не дай Бог, ещё заработок левый искать начнёт? Поэтому-то я и хотела выбраться из безденежного болота, но только не знала, как.

— Заделывать? — хохотала Ларка, и я залилась смехом вместе с ней.

Миша явно немного перестарался.

— Правильно, мой хороший, — Мишка насупился, увидев, как мы хохотали в голос. — Мы смеемся над Ларой, она взрослая, а у тебя, маленького, спрашивает такие простые вещи.

— Да, — гордо согласился он, а я толкнула Лариску в бок, чтобы прекратила ржать.

Недаром говорят, устами младенца глаголет истина. Отменили крепостное право и рабов тоже перестали заделывать — вольных только.

Мы выключили свет, попрощались с дедом Митей и пошли по домам. Ларисе нужно было идти в другую сторону. Миша помахал ей ладошкой вслед, и мы направились по знакомому маршруту. Сгущались сумерки. Я крепко держала брата за руку, и мы болтали с ним о всякой чепухе. Точнее, я отвечала на его вопросы и просто отдыхала, наслаждаясь вечерней прохладой и Мишиным присутствием.

Тихо шли по тротуару и никого не трогали, машины изредка проносились по главной дороге мимо, и я предвкушала, что скоро снова будем с Мишей дома, сможем перекусить, пусть теми же макаронами с сахаром и кусочком сливочного масла. Но я так была голодна, что и эта еда мне казалась деликатесом.

Но в мечты вмешалась машина, которая притормозила совсем рядом с нами, преграждая путь. Мы как раз стояли на перекрестке и собирались переходить дорогу.

Наглухо тонированное стекло опустилось вниз, и показалась коротко стриженная голова наглого здоровяка. Он сплюнул прямо нам под ноги, осматривая нас таким взглядом, будто я задолжала ему двести баксов и не отдавала уже несколько лет.

— Я говорю тебе! Эта та девка из клуба.

Я опасливо осмотрелась по сторонам, примечая, нет ли поблизости прохожих, боясь в первую очередь за свою репутацию.

— Да ладно? Что-то она не похожа... — мужик, который сидел рядом с водителем, тоже наполовину показался в приоткрытом стекле.

И теперь две пары глаз осматривали меня с ног до головы.